В рамках проекта Реальные люди 2.0 мы беседуем с гостями о важнейших событиях, которые влияют на нашу с вами жизнь. Этот выпуск мы решили посвятить проблеме взаимоотношений Духовного управления мусульман России с российской властью. Поводом для беседы стали многочисленные сообщения в СМИ о том, что председатель ДУМ России Равиль Гайнутдин отрицал факты дискриминации уйгур в Китае. Мы поговорили с его заместителем Дамиром Мухетдиновым, чтобы пролить свет на позицию мусульманского духовенства на упомянутую проблему и не только на нее.
— В последней свой статье вы разъясняете позицию муфтия Равиля Гайнутдина по уйгурам Китая. Вы пишете, что "муфтий Гайнутдин черпает информацию не из статей в интернете, а непосредственно от представителей мусульманской общины Китая по итогам множества встреч". А с кем он в Китае встречается?
— Равиль-хазрат Гайнутдин встречается с представителями официального истеблишмента, руководством Китая, которое представляет и компетентно в вопросах государственно-конфессиональных отношений, а также с представителями официальной мусульманской структуры. Это Ассоциация мусульман Китая в лице ее председателя, его заместителей и руководящего состава. Также Равиль-хазрат посещал Синьцзян-Уйгурский автономный район, где имел возможность встретиться с главами мусульманских общин, учебных заведений. И у него была, помимо публичных встреч, возможность узнать наедине те или иные аспекты. Я понимаю, что ситуация может очень динамично, быстро меняться, информация может устаревать. И та информация, которая была год назад, два года назад может быть не совсем актуальной.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Китайские власти закрыли сеть ресторанов за продвижение уйгурской культурыНо с другой стороны, китайские коллеги совсем недавно принимали участие в нашем мероприятии и в Кыргызстане, и в Казахстане, и на других площадках, которые организовываем мы и наши партнеры. И у китайской стороны всегда есть возможность сказать свою точку зрения и донести до самой широкой общественности то, что творится в Китае, каково положение мусульман в КНР. И потом Равиль-хазрат, на мой взгляд, правильно сказал ключевую фразу, что мы владеем только той информацией, которую нам предоставляют либо представители официальных государственных структур, либо мусульманских религиозных организаций.
— Я правильно понимаю, что доступ к Равилю Гайнутдину в ходе его визитов в Китай имеют представители либо власти, либо официального духовенства? Встречаются ли с ним те уйгуры, которые могли бы критиковать действия властей?
— Я думаю, что это не исключено, потому что Равиль-хазрат, приезжая в КНР, как правило, действует в соответствии с тем протоколом, той программой, которую организовывает китайская сторона, мусульманские официальные структуры. И в этом плане информация может быть и недостоверной или же однобокой, не в полном объеме. Хотя Равиль-хазрат всегда пытается деликатно расспрашивать о таких деталях, которые не лежат на поверхности и могут быть известны лишь определенному кругу людей. И вот Равиль-хазрат, беседуя с ними на эти темы, не подтверждал мне, что есть какие-то многочисленные жалобы.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Ад Поднебесной: вслед за уйгурами в Китае начались преследования татарДа, мы из СМИ знаем об этих проблемах и от наших братьев уйгур, с кем Равиль-хазрат регулярно имеет возможность общаться, от наших казахских представителей, но это опять же информация, которая получается через наши знакомства, через наших партнеров. Но если мы представляем официальные структуры, как со стороны государства, так и со стороны мусульманских структур, то мы в эфир говорим прежде всего то, что мы слышим от наших партнеров и от наших коллег.
— Перейдем из проблем китайских, в проблемы российские. Как вы считаете, в России "церковь" отделена от государства?
— "Церковь" от государства отделена. Но при всем при этом мы видим, что Кремль был очень встревожен событиями в Стамбуле по поводу предоставления Томоса на автокефалию Украинской православной церкви. Мы видим, когда государство активно поддерживает строительство тех или иных храмов. При этом надо быть объективными, что речь идет не только о представителях одной традиционной религии — православия. Если мы будем рассматривать мусульманские регионы, увидим, что в мусульманских регионах активно поддерживаются мусульманские структуры — будь то духовные управления, строительство мечетей, медресе. Это мы видим и в Чечне, и в Ингушетии, и в других регионах нашей страны. Поэтому, конечно, после 70-летнего периода атеизма государство, на мой взгляд, обязано восполнить те пробелы, где оно нанесло непоправимый ущерб по нашей организации.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Муфтий Татарстана заступился за мусульман Китая— Нет ли тут вероятности того, что духовенство, будь то, православное или мусульманское, отвечает взаимностью государству за те услуги, которая предоставляет власть? В частности, что я имею в виду? Почему ДУМ России поддерживает действия России в Сирии или Крыму? Почему ДУМ России вмешивается во внешнеполитические дела государства? Имеют ли эти вопросы отношение к мусульманскому духовенству? Или ДУМ России — это политическая структура?
— Я не могу говорить за все духовные управления, коих у нас много. И, может, порой складываться такая палитра, что тот или иной муфтий, то или иное духовное управление поддержало действие властей. Я могу сказать, что Равиль-хазрат Гайнутдин действует всегда осторожно, взвешенно, понимая, что если чересчур приблизиться к власти, то можно сгореть, если быть вдалеке, то можно не согреться. Вот исходя из такого подхода, что мы — партнеры и пытаемся выстроить партнерские отношения с нашим государством, стараемся все-таки прежде всего, принимая то или иное решение, озвучивая тот или иной вопрос, смотреть на то, какое оно несет благо для ислама, мусульман и конкретно взятого региона. Будь то вопросы Сирии, будь то вопросы Крыма, Китая или любого другого региона. Мы руководствуемся прежде всего интересами самих мусульман и нашей славной религии.
— Если Равиль Гайнутдин руководствуется интересами мусульман, то почему он не соглашается с заявлениями международных наблюдателей о том, что права крымских татар на полуострове нарушаются?
— Я буквально вчера вернулся из Крыма и услышал столько добрых слов от муфтия Крыма, который представляет официальные структуры.
— Да, вот именно, что он представляет официальные структуры.
— Муфтий Крыма — очень принципиальный человек. Я его знаю, как минимум, последние пять лет. И это человек, которого нельзя обвинить в какой-то конъюктурности, что его власть купила и он стал говорить. Вот как он говорил пять лет тому назад, он также говорит и сейчас. Он пытается не просто работать с властью, а получать ту пользу, которую могут от нее получить мусульмане. Мы, когда говорим об иностранных организациях, да, порой иностранные организации могут принести пользу, но многие иностранные организации пытаются столкнуть местные общины с государством и вносят дестабилизацию в отношениях. И мусульмане оказываются всего лишь разменной монетой в этой игре.
— В Москве наблюдается проблема нехватки мечетей. До сих пор люди вынуждены молиться под снегом или дождем. Почему православных храмов так много, а мечетей мало? Получается, что РПЦ эффективнее лоббирует интересы своих прихожан, нежели ДУМ России?
— Духовное управление мусульман России, на мой взгляд, достаточно хорошо лоббирует. Мы понимаем, что у нас есть нехватка мечетей. Но вопрос ведь не только в том, чтобы просто выделить землю, а построить храм. Вот если бы не участие Сулеймана Керимова, я думаю, что строительство московской Соборной мечети растянулось на долгие десятилетия. Если смотреть по тому объему средств, как они собирались, как они вносились жертводателями... Поэтому, да, если государство предоставит ту или иную площадку, ведь нужно еще и освоить. Нужны хорошие организационные навыки. Нужна бизнес-элита, которая сможет построить в таком городе как Москва достаточно хороший храм.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Пресс-секретарь Равиля Гайнутдина сравнила проблему уйгур Китая с каталонским вопросом в ИспанииОчень легко играть на популистских заявлениях, но когда дело касается строительства, напомню, что Равиль Гайнутдин уже построил не одну мечеть в Москве и других регионах страны. Поэтому этот вопрос в повестке дня у Сергея Семеновича Собянина стоит. Вы знаете, что Равиля-хазрата нельзя обвинить в конънктурщине, он открыто заявлял в отношении отдельных представителей московского правительства и называл их исламофобами, и называл их подрывниками деятельности, если они занимали действительно такую позицию. И благодаря такой взвешенной позиции мы видим: строительство московской Соборной мечети удачно завершилось, сейчас идет реставрация Московского исламского института за счет правительства, и поэтому мы в этом направлении последовательно действуем и отстаиваем свои интересы.
— Сколько мечетей в Москве, на ваш взгляд, должно быть?
— В свое время Юрий Михайлович Лужков объявил, что в каждой префектуре должно быть по мечети (в Москве 11 префектур — примечание редакции). Вот пока мы действуем исходя из этих цифр. Хотя я постоянно путешествую в Берлине, Лондоне, понимаю, что там 60-70 мечетей, даже в коммунистическом Пекине они исчисляются десятками. Мы этот вопрос понимаем, но он должен решаться комплексно. Ведь помимо строительства мечетей нужно подготовить и соответствующие кадры — тех, кто будет работать в этих храмах.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Уйгурский журналист покончил с собой, опасаясь помещения в лагерь по "перевоспитанию" мусульман— Татарский язык был традиционным языком для большинства российских мечетей, сейчас эти мечети становятся все более русскоязычными. С этим как-то можно бороться? И предпринимает ли духовенство какие-то шаги в этом направлении?
— Я думаю, что не нужно ни с чем в принципе бороться, кроме как со своим внутренним нафсом и шайтаном, который в нас сидит. Нужно просто развивать язык в школе. Создавать площадки. Общаться на проповедях. Я знаю, что во многих регионах очень удачно комбинируют, когда 10 минут проповедь проводят на татарском, 10 минут — на русском, 10 минут — на арабском языке. Мы стараемся привлечь прежде всего татар. Когда татары традиционно вернутся в свои храмы, мечети и будет паства, для которой необходимо вещать на родном татарском языке, мы вернемся к этой практике более активно. А в тех регионах, где раньше была татарская речь, а сейчас перешли на русский язык, это происходит только потому, что количество татароязычных людей становится все меньше и меньше, но в Москве и других крупных городах эта традиция сохраняется по сей день.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.