Граждане всё реже верят Путину и всё чаще — Сталину

Ну что, скажите, за народ достался нашим отцам народа?! Уж, кажется, радостное сегодня и лучезарное завтра доходчиво возвестил ему всяк сущий в нем язык в исполнении отцов федерального и региональных уровней, а население всё больше тревожится. Исторический опыт, что ли, подсказывает ему, что лозунг "Жить стало лучше, жить стало веселей" в приятные для жизни периоды так усиленно не звучит?

"Левада-Центр" обнародовал свежие результаты своего ежегодного опроса на тему "Какие из проблем нашего общества тревожат вас больше всего, и вы считаете их самыми острыми?". Оказалось: проблемы называют те же, что и год назад, но за год они, по ощущению респондентов, сильно обострились.

Власти разъясняют, что инфляция в России стабильно низкая, — а 72 процента опрошенных россиян ужасно тревожит рост цен (с августа 2017-го уровень этой тревоги поднялся на 11 процентных пунктов). В начале года Владимир Путин объявил войну с бедностью — а за год количество респондентов, считающих острейшей проблемой "бедность, обнищание всего населения", выросло с 45 до 52 процентов. Владимир Путин заверяет, что сейчас в России самый низкий с 1991 года уровень безработицы, — а число уверенных в росте безработицы увеличилось за год с 33 до 48 процентов. В ухудшении состояния окружающей среды уверены 25 процентов (год назад — 14), в росте преступности — 15 процентов (год назад — только 8)... Ну и так далее.

Ну будто дети малые, лишь бы назло отцам продемонстрировать отмороженный пальчик!..

Одна радость: есть проблемы, которые у нашего народа вызывают наименьшее беспокойство. В их числе — Чечня, "проблема распространения СПИДа" и "ограничение гражданских прав, демократических свобод". По этим поводам россияне если и тревожатся, то немногие — максимум шесть процентов.

У здорового большинства, демократическими свободами не озабоченного, нарастание тревоги по поводу сегодняшнего и завтрашнего дня вызывает защитный рефлекс — мечту о дне позавчерашнем.

Вот в Казани снова заговорили о намерении отдать долг памяти ее недолгого обитателя — Василия Сталина. Стало известно, что администрация Кировского и Московского районов татарстанской столицы готовит проект по мемориальной реконструкции двора, где жил опальный сын отца народов. Инициатором, говорят, выступил Андрей Беляков, гендиректор одной из крупных казанских фирм застройщиков — ГК "Бриз". Он объясняет свою идею тем, что сам вырос в этом дворе, о Сталине-младшем ему рассказывали отец и бабушка, а что до Сталина-старшего, то:

— Говорят, товарищ Сталин был тираном, но я не согласен — дисциплина была.

Парировать серьезные документальные доказательства личным оценочным суждением "а я не согласен" м это, конечно, непобедимая классика "сталинского вопроса", но дело не в этом. Главное тут — убежденность, что под сталинской-то твердой рукой была — не то, что теперь! — "дисциплина", и был "порядок"... и никакой тревоги.

Это, кстати, уже не первый подход к увековечиванию имени Сталина в Казани. В начале 2014-го мемориальную доску на месте последнего земного обитания Василия Иосифовича собиралась повесить казанская мэрия. И очень похоже, что несчастная пассивная жертва своего времени и своего имени тут вообще всего лишь повод. Повод снова возвеличить вовсе не Василия, а само имя — Сталин. Ведь напрямую-то вроде как пока еще неудобно... Хотя из большинства комментариев к публикациям о таких инициативах следует, что очень даже удобно и нужно...

Большинство ностальгирующих по сталинским временам ностальгируют, конечно, не по массовым репрессиям. Нет, они уверены, что репрессии если и были, то только по заслугам ("Ни за что — не сажали! Ведь из моей-то семьи никого не посадили!"), зато для народа было всё то, чего им так не хватает сейчас: был — "настоящий порядок", была — "справедливость", и никому не было позволено шиковать при бедном народе... (Недаром так любят повторять, что Сталина, мол, и похоронили-то в старом френче — скромен был, дорогих костюмов не имел! Хотя к чему, спрашивается, мелко форсить одеждами безраздельному властителю жизни и смерти 180-ти миллионов подданных...) Словом, не было никакой коррупции, — какая уж коррупция, когда "твердая рука"!

Жаль разочаровать адептов этой веры, но коррупция — была, и "твердая рука" никак не мешала грабить народ и государство, а "настоящего порядка" часто не было ни в экономике, ни в правоохранительнойсфере (речь даже не о политически мотивированных делах, а об обычных "бытовых").

Из документальных тому свидетельств — воспоминания Дины Каминской — выдающегося адвоката советского времени (она, например, была в 1970-м адвокатом правозащитников Мустафы Джемилева и Ильи Габая, которых судили за обличение преследования при советской власти крымских татар).

Коррупция даже во время Великой Отечественной, отмечает Каминская, была "заметным явлением" (только один пример: многие другие мемуары рассказывают, как из учреждений для детей, потерявших родителей на войне и при эвакуации, грузовиками вывозили предназначенные сиротам одежду и продукты — всё это оказывалось на рынках...). А после войны стала и вовсе "особенно наглядной и всеохватывающей".

Каминская упоминает о "целой серии крупных хозяйственных дел", заведенных во 2-й половине 1950-х, т.е. после смерти Сталина: выяснилось, что уже длительное время многие фабрики промкооперации производили неплановую продукцию и, скрывая ее от учета, продавали в государственных же магазинах. Прибыль (это могут с завистью оценить нынешние легальные предприниматели) равнялась выручке, ведь организаторам не приходилось тратиться ни на материалы и ресурсы (их брали из отпущенных государством на производство планового товара), ни на организацию сбыта (он шел через государственные же магазины), ни на оплату труда (рабочие и знать не знали, что за свою нищенскую зарплату производят и столь прибыльный "левак").

Организаторы этих цепочек были гигантски богаты — настолько же богаче остального населения, насколько сейчас — олигархи от работающих за среднюю зарплату. Только первые, в отличие от вторых, свое богатство вынужденно скрывали, оно не лезло в глаза бедным соотечественникам — что, вероятно, и сделало возможной нынешнюю убежденность столь многих в эффективности "сталинской твердой руки" для обеспечения порядка и справедливости.

Но эти крупные воры были — как минимум, до середины 1950-х, — безнаказанны. До них ли было! У правоохранителей и руки-то были заняты: важнее было производить побольше "антисоветских заговоров" и "врагов народа"...

(Нет, "за колоски"-то и за вынос с предприятия буханки хлеба и нескольких кусков сахара для голодных детишек — наказывали, и еще как — вплоть до расстрела. С середины 1930-х за кражу отправляли в лагеря, начиная с 12-летнего возраста. Но ведь раскрытие таких серьезных преступлений перед советским государством — не то, что расследование целой цепочки расхищения государственного добра в особо крупном размере, — не требовало ни квалификации, ни заметных усилий.)

В той же середине 1950-х стали массово судить "сталинских" следователей, прокуроров и судей. Не за участие в политрепрессиях, боже упаси, — за ту же коррупцию! Вот как описывает адвокат Каминская лишь те события той волны разоблачений, свидетелем и участником которых была она сама:

"В послесталинские годы так называемой борьбы за законность в одной только Москве были арестованы и преданы суду за вынесение неправосудных приговоров за взятки почти ВЕСЬ состав судей Калининского района, работники прокуратуры этого района во главе с прокурором, почти ВЕСЬ состав следователей и прокуроров Московской области, многие судьи Мособлсуда. Почти ПОЛНОСТЬЮ был арестован и осужден за получение взяток ВЕСЬ народный суд Киевского района Москвы. Не миновала эта эпидемия и Мосгорсуд, и Московскую горпрокуратуру... В провинциальных судах и прокуратурах (и особенно в национальных республиках) это приняло характер абсолютно повсеместный... судья, не берущий взяток, был явлением не только исключительным, но и почти невероятным".

"Что могло противостоять искушению, которому подвергались судьи? — рассуждает Дина Каминская. — Только вера в правосудие, в святость закона, внутренняя убежденность в том, что закон превыше всего...". Но как раз такая вера и не могла существовать в правоохранительных и судебных органах, которые при вынесении решений должны были руководствоваться в первую очередь не законом, а указаниями партии, исполкома и политической разнарядкой... "И когда эта вера была разбита и уничтожена самой властью, преград не стало".

Кажется, этот "порядок" под "твердой рукой" выглядит вряд ли сильно отличным от нынешнего... Будем ностальгировать дальше?

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", может не совпадать с позицией редакции.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.