"Самоцели пройти в Госсовет у меня нет"

Журналист, экоактивист Юлия Файзрахманова в середине июня объявила о том, что намерена участвовать в довыборах в Госсовет Татарстана по Чуйковскому одномандатному округу. В интервью "Idel.Реалии" она рассказала, для чего идет в политику, какой будет ее первый законопроект в случае избрания, и почему власти могут ей помешать.

— Ваше выдвижение на довыборы в Госсовет Татарстана было очень неожиданным. Для чего вам это надо?

— После того, как мы — инициативная группа защиты Гавриловской рощи — очень серьезно поработали на публичных слушаниях, встал вопрос, что нам делать дальше. Несмотря на все те солидные основания, которые мы привели для того, чтобы власти города могли изменить решение о застройке рощи, чиновники лишь предложили создать проходы к берегу. Мы считаем это полумерами: либо строительство есть, либо его нет.

В итоге, мы стали думать, что делать. И оказалось, что в сентябре пройдут довыборы по Чуйковскому одномандатному округу — к нему как раз относятся дома, жители которых выступают за парк на Казанке. Если будет застроена природная территория, жители либо потеряют площадку для отдыха, либо здоровье, потому что 20-25% таких заболеваний, как инсульт и инфаркт, связаны с качеством воздуха. Смириться с тем, что на территории рощи оставят только проходы к воде, недопустимо. Публичные акции во время Чемпионата мира организовывать нельзя. Каждый раз нам необходимо искать сильный ход, трибуну, способ достучаться до жителей или представителей власти. ​

Мы никогда не шли в политику — мы говорим о том, что природная среда и право своих людей ей пользоваться — это не политика, это всеобъемлющее право.

— В округе 52357 избирателей. Не кажется ли вам, что неверно идти на выборы только с экологической повесткой? Людей интересует же не только проблема засыпки Гавриловской рощи.

— У многих людей есть разные проблемы, которые необходимо решать. Но каждый должен заниматься своим делом — я занимаюсь защитой окружающей среды и прав людей на нее. В этом вопросе я последовательно действую в течение последних шести лет. В других областях должны быть представлены люди, которые также последовательно действуют — тогда будут положительные сдвиги во всех областях. Невозможно быть профессионалом во всем. Если я говорю о связи природы, комфортной среды и здоровья человека, то я не буду поддерживать те инициативы, которые с другой стороны негативно отражаются на этих же показателях.

— Но вам же невыгодно идти только с одной повесткой.

— У нас политики любят давать предвыборные обещания, а потом не выполнять их. Я занимаюсь конкретным делом. Я знаю его важность, могу это объяснить — и делаю это. При этом я понимаю социально-экономическую повестку, все происходящее. Меня это тоже волнует — я могу поддерживать полезные инициативы, но все-таки считаю, что не нужно идти на поводу популизма и давать обещания. Участие в выборах в данном случае — средство, а цель — постепенно продвигать в Казани те инициативы, которые позволят городу стать комфортным для жителей и более природным. Сейчас это подается как противоположное явление: либо мы делаем комфортно для жителей, либо мы делаем комфортно для животных и птиц. Но надо понимать, что если в какой-то среде хорошо себя чувствует краснокнижная лягушечка или тритон, то в этой же среде очень хорошо себя будет чувствовать на прогулке, к примеру, беременная женщина или будущая мама. В этом случае риски для будущего поколения становятся меньше.

Займище, май 2015 года. Юлия Файзрахманова передаёт первому заму главы Минэкологии РТ Рустему Камалову предложения защитников Волги.

Казанка на Гаврилова — это та территория, где я жила с четырех лет. Как-то раз мы с детьми гуляли на Казанке, и у нас состоялся такой разговор: "Мам, если тебе сейчас не удастся защитить Казанку, то я вырасту, возьму большую лопатку и буду раскапывать все наши речки". А другая отвечает: "Я тоже возьму большую лопатку и тоже помогу тебе раскапывать речки. Но еще я буду учить физику и математику, и если нам не удастся раскопать речки, я построю большой космический корабль, и все люди смогут улететь". Вот я хочу действовать сейчас, чтобы нашим детям не приходилось восстанавливать мертвые реки или, не справившись с этим, искать другие места для жизни человека.

— В чем смысл идти на довыборы, если в следующем году будут уже полноценные выборы нового созыва Госсовета Татарстана? Если пройдете в региональный парламент в сентябре, вы намерены участвовать в выборах в 2019 году?

— Выборы — это только механизм. Самоцели пройти в Госсовет у меня нет. Выигрыш будет в том случае, если территорию не застроят. Сейчас используется этот механизм, через какое-то время может быть другой — наша группа постоянно находится в поиске наиболее эффективного способа добиться решения проблемы.

Как будет развиваться ситуация через год, мы пока не знаем — вероятно, до конца года будет утвержден Генплан. Поэтому этот год, можно сказать, самый опасный.

Могу сказать так: если политический механизм окажется эффективным для того, чтобы защищать природные территории и интересы жителей Казани, мы его будем использовать. Если нужно будет действовать в другом направлении, может быть, мы будем действовать иначе. Рано или поздно экологические группы приходят в политику.

Если мне удастся пройти в Госсовет, я могла бы все свое депутатское влияние пустить на то, чтобы решить проблему с застройкой Гавриловской рощи и других природных территорий в Казани, на защиту людей и природы.

— Что бы вы сделали?

​— Обращение депутата рассматривается по-другому, нежели обращение простого гражданина. Мы сами пишем депутатам, и если они от своего имени отправляют запрос, то получают не отписку, а более детальную информацию. Кроме того, козырь заключается в привлечении внимания к проблеме. Это огромный ресурс, когда ты как депутат можешь с любых трибун (через СМИ, встречи, выступления в парламенте) говорить об этой проблеме постоянно.

Я не думаю, что история с передачей земли — идеальна с точки зрения закона. Не может быть такого, чтобы зеленую зону вдруг продали или сдали в аренду под застройку. Наверное, были какие-то публичные слушания, но я подозреваю, что их провели формально. Если хорошо поискать, то можно найти коррупционную составляющую. Поэтому депутат может навести много шороху.

Для того, чтобы стать зарегистрированным кандидатом, нам нужно собрать полторы тысячи подписей. Даже если мы их соберем, у меня нет уверенности, что меня зарегистрируют — это даст мне хорошую возможность (пусть на месяц) говорить об этой проблеме в СМИ. Я думаю, этого козыря меня постараются лишить.

— Какой будет ваш первый законопроект, если вы попадете в Госсовет Татарстана?

— Законопроект о том, чтобы в развитии татарстанских городов учитывалась необходимость сохранения больших природных территорий в их составе. Зеленые или голубые пояса (водные объекты) на территории особенно крупных городов, агломераций, промышленных центров должны сохраняться в полном объеме. Стратегия-2030 должна реально включать то, что нужно для устойчивого развития городов Татарстана.

— Кто ваша команда?

— Постоянный актив состоит примерно из десяти человек. Работа на выборах, тем более волонтерская деятельность — очень тяжелая. Я очень благодарна соратникам. В команде есть люди, которые занимаются обращениями, документами, их анализом. Есть те, кто занимается работой с населением, разъяснительной работой, сбором подписей. Есть люди, которые занимаются экологическими обследованиями, обоснованиями сохранения территорий.

— Во сколько, по вашим подсчетам, вам обойдется кампания, если вас зарегистрируют?

— У меня нет специальных денег на эту кампанию. Если бы мы обратились к платным сборщикам подписей, то нам бы это обошлось в 150 тысяч рублей. Печать подписных листов мне обошлась в 1800 рублей, сама я внесла на счет четыре тысячи, то есть там еще есть деньги.

Поиском спонсором мы занимаемся, фандрайзингом — тоже. Такие общественные проекты важны не только для тех людей, которые и так много сил и времени вкладывают в это, но и для жителей. Поэтому фандрайзинг или спонсорская помощь небольших бизнесов — это тот самый путь, на котором и должны основываться такие кампании.

— Удалось найти спонсора?

— Спонсоров мы не нашли. Что касается фандрайзинга, то я писала в соцсетях, что можно пожертвовать на мою кампанию, кидала номер счета — возможно, какие-то средства туда упали. На те же листовки денег, которые лежат на счете, хватит. Еще раз скажу: у меня нет самоцели пройти в Госсовет, цель — привлечь внимание к проблеме.

— Сколько подписей вы собрали?

— Мы собрали всего свыше 500 подписей. Говорят, что дорога в политику — это некоторый этап развития местных инициатив, которые должны до этого дозревать. Возможно, что это так. Но я заметила одну вещь: вот мы собрали свыше 500 подписей. Если бы мы такими небольшими силами собрали полторы тысячи, то во власть для решения этой локальной проблемы идти уже не обязательно. Власть сделает вывод, что в этот район лезть с застройкой просто не надо. Пока народу меньше, вопрос стоит. Когда народ чего-то не хочет, не обязательно доводить это до формальных политических решений, назначений — иногда людям достаточно просто продемонстрировать свою волю. И всем все становится ясно.

— Судя по всему, вы не успеваете собрать подписи к 18 июля.

— Скорее всего, да. Тем не менее, мы продолжаем сбор и привлекаем волонтеров. Я каждый день езжу на Гаврилова, на Чуйкова, потому что сбор подписей — это еще одна возможность проговорить эту историю с конкретными людьми, которые там живут.

Интервью с Юлией Файзрахмановой состоялось в среду, 11 июля. Накануне выяснилось, что активистка все-таки решила обратиться к услугам платных сборщиков подписей. "Мы оценили, сколько волонтерами уже потрачено сил и личного времени. Хочется использовать потенциал кампании до конца —​ в том числе информировать жителей района о том, насколько остро стоит проблема сохранения зеленой зоны на Казанке. Главное —​ не деньги, главное — люди: участвующие в кампании и поддерживающие ее. Если их будет больше, возможно удастся набрать необходимое количество подписей и выйти на регистрацию. Часть денег я вложу сама, часть могут быть пожертвования", — рассказала Файзрахманова.

Подписывайтесь на нас в Яндекс.Дзен. Мы говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.