Молокане или духовные христиане, живущие в Самарской области, не имеют молебного дома и с удивлением рассказывают о том, что в передаче о русских молоканах в Мексике услышали имена однофамильцев — не родственники ли они? Здесь помнят Льва Толстого как защитника верующих, неоднократно общавшегося с их предками. Путь до Ясной поляны не близок, но вряд ли он сложнее пути к Богу, который члены общины совершают уже больше века.
Молокане подвергались гонениям сначала в годы царской власти, как особо опасные сектанты, потом при строительстве атеистического государства на территории бывшего СССР. В начале XIX века молокан переселяли в Закавказье. Молоканские общины до сих пор можно встретить в Азербайджане, Грузии и Армении. В начале XX века многие эмигрировали. Молоканские поселения есть в США, Мексике, Канаде, Новой Зеландии.
Неизвестные селения молокан
В Самарской области сохранилось несколько деревень, жители которых причисляют себя к молоканам. Сел Богдановки и Трофимовки нет в списке молоканских поселений, жители этих деревень не знают молокан за пределами своих дворов. Других молокан они никогда не встречали, поэтому им не с чем соотнести свою веру. Их верования покоятся исключительно на традициях предков, на памяти о них.
Поле у селения молокан
Искренняя любовь к труду — отличительная черта молокан. Уже при въезде в село замечаешь чистоту улиц, аккуратные палисадники, ровные заборы, крепкие крыши. Несмотря на вечер выходного дня, повсюду идет работа — кто-то чинит крышу, кто-то несет воду, кто-то пропалывает огород. Никто не сидит без дела.
Люди очень дружелюбные, поэтому православные легко уживаются с молоканами на протяжении вот уже нескольких веков. При этом в Богдановке есть разделение участков улиц и кладбищ по вероисповеданию. Еще более это разделение выражено в деревне Трофимовка, где издавна существовало 3 бока, или стороны, — русский бок, молоканский бок и мордовский. На русском боку жили православные, на других проживали преимущественно молокане.
Поля молоканского селения
МОЛОКАНСКОЕ КЛАДБИЩЕ
Молоканские могилы выделяются на общем фоне отсутствием креста. Если могила свежая, то на ней будет табличка с именем и годами жизни. По прошествии времени разрешается установить памятник, но опять же без какой-либо религиозной символики. В Трофимовке на погосте развешивают на деревьях, оградах разноцветные ленты, принося своеобразную жертву умершим родственникам и таким образом сообщаясь с ними. Также оставляют посуду для трапезы усопшим. Эти традиции пришли, вероятно, из мордовской культуры и прочно закрепились в селе.
Молоканская могила
ИЗ ИСТОРИИ ОДНОГО ДИАЛОГА
— Привет, молокан!
— Я уже не молокан, я теперь православный
— Да какой же ты православный, ты — молокан. У тебя и дед был молокан.
— Мир тебе!
Этот диалог пересказала мне одна из жительниц Богдановки, молоканка. Таким приветствием в Богдановке никого не удивишь. Молокане стараются сохранять свою общность, несмотря на то, что многие, умирая, уносят вместе с собой традиции. Для этих людей приверженность к молоканству стала этнической, а не религиозной. Поэтому о переходе в православие говорят неохотно, с сожалением.
— Мы сами перекрестились два года тому назад, потому что молокан практически не осталось. Заболел серьезно брат и мы пришли к выводу, что как молокане мы молиться не умеем, поэтому и перекрестились.
Вместо прощания принято говорить "Мир вам!". Участники молоканской общины всегда были пацифистски настроены, не поддерживали войну и часто отказывались от воинской службы, за что отбывали тюремное заключение в годы царской и советской власти.
ЧТО БЫЛО И ЧТО ЕСТЬ
— В 60-е годы я училась в школе, в классе 7, кажется, это было. У нас была учительница, которая постоянно нам на уроках говорила, что Бога нет. Однажды я пришла на похороны и увидела ее среди молокан. Она пела молоканские песни и читала молитвы. Помню в тот день сильный снег шел, я шла домой и плакала. Я не понимала, как человек утром говорит одно, а в обед делает совсем другое.
Пережив годы советской власти, молокане с трудом пытаются выжить в условиях свободы вероисповедания, которая закреплена Конституцией РФ. Обилие православных храмов в соседних деревнях и проповедническая деятельность православных миссионеров в противовес отсутствию молельного дома приводят к постепенной утрате понимания, что значит быть молоканином:
— Наши родители умерли, а мы остались. Ну, знаем, что мы такой веры, не православной. Здесь нет молельного дома, ничего нет, никаких собраний почти не проводится. У нас теперь и не всегда хоронят по этим традициям.
В Армянской ССР существовало 22 деревни молокан, а теперь осталась всего одна. "Это они [власти] делят, а мы простой народ. Они нас мутят, и мучают, и гнетут своими законами" – общину российских молокан притесняли еще при Николае I. Журналисты "Настоящего Времени" побывали в Армении.
КАК СООТВЕТСТВОВАТЬ
— У нас нет креста. Свинину не едим, спиртного не пьем совсем. И мы никогда не крестимся, не кладем креста. Постов у нас тоже нет. Отмечаем некоторые христианские праздники — Благовещение, Покров, Пасху, Рождество.
Молокане всегда крепко держались своего братства, жили семьями, обосновывались прочно, на века. После революции молокане организовали коммуну "Всемирное братство" для коллективного сельского хозяйства, а в 1987 году после его реорганизации все снова вернулись в Богдановку.
— Поселок Озерный назывался "Всемирное братство", он просуществовал до 1987 года. Там собрались работные люди, мастеровые. Даже православные там были. Это очень дружный поселок был. Там было 30 дворов. Все молокане, одна семья мормонов, еще семьи 3 были православными. До сих пор встречаемся как родные.
Молокане исконно отвергали церковные обряды, поклонение рукотворным иконам. Не ели свинину и не соблюдали постов. Некоторые считают, что употребление молоканами молочных продуктов в пищу круглый год, без оглядки на церковные запреты и послужило появлению такого названия. Сами же молокане склонны считать, что название их религии произошло из Библии: "Как новорожденные младенцы, возлюбите чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение" (1 Петра 2:2). Попытка понять истинное слово библейского текста и оживить его, сделать доступным с помощью духовных песен, наложенных на понятный мотив народной песни, помогал приблизить слово божье к крестьянской среде.
Отсутствие чинопочитания и иерархии, свойственной многим другим христианским вероучениям сделало молоканство истинно народной интерпретацией христианства. В некоторых молоканских общинах есть пресвитеры, старейшины, ведущие духовные встречи, но в Богдановке и Трофимовке, возможно, в силу отсутствия связи с другими молоканами, отсутствует и должность руководителя общины, пресвитера. Местом проведения собрания верующих здесь всегда становился дом человека добропорядочного, известного своими благими делами среди молокан. Поэтому молоканская проповедь не похожа на проповедь в православном храме. Сказать свое слово о Боге может любой участник общины, в том числе женщина. Именно женщины в советское время играли объединяющую роль в молоканской среде, сохраняя за собой негласное лидерство.
Отвечая на вопрос, как проходят молоканские собрания, житель Богдановки рассказывает:
— Сейчас мы реже стали собираться. Раньше постоянно встречались — молились, пели, читали Библию. Соседние деревни Малая Малышевка и Дергуновка раньше полностью были молоканскими, и молокане то и дело ездили по дворам. К родителям часто приезжали из соседних деревень. Соберутся все, песенки поют.
Несмотря на добрососедство с православными молокане осознают свою инаковость и гордятся ей. Главное отличие от православных молокане видят в своих песнях. Эти песни пели их отцы и бабушки. Современные молокане продолжают бережно хранить их слова в рукописных тетрадках.
Могилы молокан и православных
КАК ПОЮТ
Из дома на берегу обмельчавшей реки по деревне разносятся слаженные голоса молокан. Это верующие поют свои песенки, обращенные к Богу, после воскресного собрания. Молокане называют свои песни ласково — песенки. Их они противопоставляют православным псалмам, которые не способны вызывать в человеке эмоционального отклика.
— Когда мама заболела, ее парализовало, приходила наш врач, тоже молоканка. Она единственная говорит: "Давай я тебе спою!" и запела. Мама говорит: "Не пой больше, а то я сейчас заплачу". У нас ведь песенки все очень жизненные, жалобные.
— Я была недавно на похоронах — приходили женщины, пели псалмы. Я их спросила: почему не поете песенки? Раньше у нас, когда хоронили, пели только песенки.
Большинство молоканских песенок жителей Трофимовки и Богдановки посвящено теме смерти и загробной жизни. Часто повествование ведется от лица умершего/умершей. Неожиданная кончина, представленная в одной из песен как встреча со смертью с косой должна убедить еще живых исполнителей в необходимости стремления к безгрешному существованию.
Обращения к Богоматери, переложенные в песни библейские истории о жизни Христа и рассказы о спасении грешников "шести крылатым ангелом", то есть Серафимом, также характерны для этих песен:
Гробик
Гробик, мой гробик,
Вечный мой домик
Сколько мне, гробик не ликовать
Тебя, мой гробик, не миновать.
Соберемся братья, сестры
Соберемся братья, сестры
Во плачевный, скорбный дом.
Мы проводим эту телу
Ко небесному пределу,
Ко владыке, ко отцу.
Пришло времечко концу.
Все мы плоти уважали,
Эту времечку не ждали.
Всем придется нам расстаться
С земной жизнью навсегда.
Смертный час уж тут настал,
Господь ангелов послал,
Чтобы душу эту взять,
С земной жизнью развязать.
Плоти душу жалко стало,
От предела плоть отстала
Плоть осталася в земле,
А душа встала в звезде.
Гора Сион
Гора Сион, гора святая,
Престол где Господа стоит
К тебе стремлюсь, гора родная,
Где солнце вечное блестит.
Где бури нет и нет напасти,
Где радость вечная царит,
Где все согреты светом счастья
И дивная хвала звучит.
Там наш Господь свой лик являет,
Там город благ Иерусалим.
Несется там, не умолкает
Звук песни дивной, неземной.
И скоро, скоро я там буду
С Христом на той горе святой.
Тогда я вечно не забуду,
Что кровью я спасен святой.
Молокане так воспевают Бога
ПРЕДЫСТОРИЯ
В село Богдановка Самарской губернии основная масса людей, считавшая себя молоканами, переселилась в XVIII веке из Моршанского уезда Тамбовской губернии.
Лев Николаевич Толстой был владельцем имения в 10 км от деревни Патровка Бузулукского уезда, который входил в состав Самарской губернии. Он очень близко общался во время своего пребывания в нем с местными молоканами. Молоканское движение в Самарской губернии было очень сильным. Как писал известный исследователь российского сектантства А.С. Пругавин, в Самаре в конце XIX в. во главе молокан стоял Аким Федорович Светов. Он был потомком Семёна Матвеевича Уклейна, основателя молоканской веры.
А.С. Пругавин в статье "Лев Толстой и самарские молокане" пересказал свой разговор со священником деревни Патровка: "А что же делает граф Лев Николаевич Толстой? Ведь он здешний помещик, крупный землевладелец… Он здесь у всех на виду. Можно сказать, он первый человек в нашей округе… А вы видите как он поступает? В церкви православной порога не переступил, глаз не показал, а в моленную к молоканам приехал. И целый день с молоканами: у них обедает, у них чай пьет… Как будто это не пристало его сиятельству? Ведь что теперь православный народ подумает? Что скажут наши прихожане?"
Дом молокан в Самарской области
Лев Толстой в письме к жене, Софье Андреевне: "Интересны молокане в высшей степени. Был я у них на молении, присутствовал при их толковании Евангелия и принимал участие, и они приезжали и просили меня толковать, как я понимаю; и я читал им отрывки из моего изложения; и серьезность, и интерес, и здравый, ясный смысл этих полуграмотных людей — удивительны".
Лев Толстой в 1873 году, во время сильного голода, побывал в окрестных деревнях, в том числе в Богдановке. После он опубликовал письмо в газете "Московские Ведомости", которое помогло собрать для голодающих крестьян Самарской губернии более 1 миллиона рублей. Благодаря его стараниям, крестьянам удалось спастись от голода и в 1899 году.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.