Начиная с весны этого года, в России заметно увеличились протестные настроения. Прежде всего, этого удалось добиться благодаря антикоррупционным митингам Алексея Навального. Регионы Поволжья также не остались в стороне и активно принимали участие в различных митингах. Юрист Международной правозащитной группы "Агора" Алексей Глухов рассказывает об основных протестах в Поволжье за этот год и рассуждает, как с весны изменилась реакция правоохранительных органов и местных властей на гражданскую активность граждан.
С 2012 по 2016 год в России отмечалось снижение протестной активности. Отчасти это произошло из-за серьезного ужесточения ответственности в связи с принятием "антимитинговых" поправок. В 2016 году количество дел о нарушении законодательства о митингах по всей стране было чуть больше 850 (в среднем — 10 дел на регион, в столицах — больше), а в поволжских регионах протестные дела можно было сосчитать на пальцах одной руки. Ситуация начала меняться с конца прошлого года. В этому году наблюдается рост протестной активности.
В связи с ростом протеста изменилась и позиция властей: как в процедуре согласования мероприятий, так и в использовании репрессивных технологий в отношении активистов.
Основные протестные мероприятия можно выделить по инициаторам их проведения: сторонники Навального, "Открытая Россия", дальнобойщики, активисты "Артподготовки Вячеслава Мальцева", партийные мероприятия, вкладчики и дольщики. Причем если мероприятия сторонников Навального и "Открытой России" имеют исключительно политический характер, то остальные — социально-экономическую окраску, что впрочем не исключает наличие и политических требований.
Статистика последних лет отчетливо показывает, что социальный протест менее подвержен репрессиям, а если он еще и проводится под эгидой политической партии, представленной в Государственной Думе, то тут лишь выборочное преследование.
***
Начало этого года ярче всего проходило в Татарстане, где массово развивался уличный протест вкладчиков Татфондбанка и посыпавшихся вслед за ним других региональных банков. Что удивительно — власти понимали, что привлечение вкладчиков к ответственности за отступление от закона о митингах может вызвать еще больший протест, и поэтому вынуждены были терпеть неудобные лозунги. Правда, в итоге последней каплей стал так называемый "штурм" Кабмина республики в марте этого года — тогда появились первые "административки" в отношении лидеров обманутых вкладчиков. Но стоит отдать должное — именно вкладчики стали теми, кто дал старт росту протестной активности в Татарстане.
В Чувашии первое протестное дело было связано с акцией "Всех не убьете, всех не посадите", проведенное активистами движения "Весна" в память о годовщине убийства Бориса Немцова. Четырех участников акции оштрафовали от 10 до 20 тысяч рублей.
Марий Эл в этом отношении полностью отличается от других национальных республик Поволжья — не удалось отследить ни одного упоминания о привлечении к ответственности за протест. Однако в республике очень активна КПРФ, которая до отставки и ареста главы региона Леонида Маркелова систематически проводила митинги с социальной повесткой — льготы и прочее и, конечно, "преступное правление Маркелова". Он — в СИЗО, а против нового главы выступать либо рано, либо запрещено.
Там, где присутствует конфликт КПРФ и глав регионов, протестная активность коммунистов значительно выше. Например, в Самаре неоднократно собирались многочисленные митинги, которые закончились социальным маршем с несколькими тысячами участников. По его итогам Михаила Матвеева и Максима Федорова оштрафовали на 30 тысяч рублей. Еще нескольких участников оштрафовали на 5 тысяч рублей, позднее один из штрафов был отменен (кстати, что дает основания отменить наказание и другим участникам), а Матвеев и Федоров при помощи Международной правозащитной группы "Агора" в скором времени подадут жалобу в Европейский суд по правам человека.
***
Вполне может быть, что ситуация с протестной активностью в регионах была бы очень похожа на 2016 год, но вспоминая известный интернет-мем — "все было хорошо, пока не появился Навальный". Объявленная им всероссийская антикоррупционная акция 26 марта 2017 года фактически вынудила власти изменить свое отношение к организованному политическому протесту.
Поволжье против коррупции
Анализируя поведение органов власти и правоохранителей в регионах, можно сделать однозначный вывод — единой централизованной команды из Москвы на репрессии не было. Региональные власти, не привыкшие работать по федеральной повестке без указаний, вынуждены были заняться самодеятельностью.
В Татарстане (Казань и Набережные Челны), Чувашии, Самаре и Саранске власти отказались согласовывать митинги. Причины разные: то весь город наводнен экологическими активистами, то плановая уборка площадей, то работы "коммунальщиков". В Уфе митингующих отправили на задворки, а в Йошкар-Оле согласовали пикет вместо митинга.
Несмотря на отказы в согласовании, антикоррупционные акции прошли во всех вышеперечисленных городах. А раз мероприятие не было согласовано, в игру вступали правоохранители. Орудием в руках полиции стали проверенные временем статьи КоАП 19.3 (невыполнение законного требования полиции) и 20.2 (нарушение установленного порядка организации и проведения публичных мероприятий).
В Чувашии полиция 26 марта никого не задержала. Лишь спустя пару дней сотрудники полиции начали привлекать участников по статье 19.3, а спустя три месяца — второй волной привлекать тех же людей уже по ст.20.2 КоАП. Насколько мне известно, было принято решение ограничиться 10 "жертвами". В Самаре активистам сразу достались обе статьи, а в Саранске решили привлечь лишь организатора по ст. 20.2, в Набережных Челнах и Казани — с десяток участников получили протоколы по статье 20.2.
26 марта показало, что полиция не способна задержать всех участников несогласованных акций, а суды — переварить большое количество административных дел. Стратегически 26 марта для свободы собраний в России имеет очень большое значение, поскольку власти были вынуждены подстраиваться — никому не хотелось переработать: ни администрации, чей отказ может быть обжалован, ни полиции, которой надо оформлять кучу материалов, ни уж тем более судам, которые в принципе не любят "административки" — особенно, если их приносят пачками.
***
Следующую федеральную акцию — "Надоел" — 29 апреля провела "Открытая Россия". В Самаре организаторы были вынуждены отказаться от ее проведения, так как там еще не закончил работать конвейер по делам 26 марта. В Ижевске же организатора нейтрализовали еще до начала. Самый жесткий сценарий был в Татарстане — организатора акции Дарью Кулакову задержали, а на следующий день арестовали на 10 суток.
Сдерживающий эффект 26 марта в Чувашии фактически принудил местные власти согласовать мероприятие и провести его в спокойном режиме в гайд-парке.
***
Одно из последних мероприятий федерального уровня состоялось 12 июня. И тут уже явно была установка постараться отказать или создать условие, чтобы заявители сами отказались от проведения акции. Например, в Казани и Набережных Челнах активистов отправили проводить митинг в 7 утра на окраину города. В итоге, в столице Татарстана мероприятие собрало несколько сотен участников, а в Челнах от идеи отказались. Фактически власти как бы показали: "Мы не отказываем, а наоборот содействуем".
Весной в сферу интересов правоохранительных органов попала "Артподготовка". Причем серьезные претензии возникли после 26 марта, а точнее — после того феерического привода Вячеслава Мальцева с доставкой самолетом в Москву, чтобы отправить его под административный арест.
Среди средневолжских регионов наиболее сильно подвергались репрессиям активисты движения в Чувашии, начиная с "пасхального пикета", когда люди просто сфотографировались с пасхальными яйцами, до искусственного создания группового пикета из одиночного с формулировкой "под видом независимого журналиста присоединился к участию в пикете", хотя человек на видео лишь снимал одиночный пикет.
***
Важно посмотреть, что изменилось. За первое полугодие 2017 года очень сильно трансформировалось правоприменение. Власти однозначно осознали, что всех выходящих на улицу не привлечь к ответственности, а штрафы уже не сильно останавливают рядового гражданина. Именно поэтому на сегодня власти выбрали позицию активного сдерживания уличной протестной активности.
С одной стороны — максимально не согласовывать (либо предлагать неудобные время и место) публичные мероприятия, в том числе из-за утраты лидерами протеста в регионах права быть организатором публичных мероприятий. Власти прекрасно понимают, что взять на себя социальную роль организатора митинга готов не каждый. С другой стороны — происходит точечное и жесткое привлечение к ответственности наиболее активных.
***
Второй и третий квартал 2017 года показали, что среди видов наказания резко выросли доля арестов и обязательных работ. Цель одна — устрашение других. Сомневаюсь, что, например, Эльвира Дмитриева в Казани расхотела быть координатором штаба Навального, а Вячеслав Рыбаков из "Артподготовки" Чувашии перестал выходить каждое воскресенье на одиночный пикет, хотя неделю назад он отсидел пять суток ареста за неисполнение наказания в виде обязательных работ.
В результате этого власти получают от своих действий лишь небольшой эффект сдерживания протеста, но не его ослабление. А Российская Федерация в целом получает большую кипу дел в ЕСПЧ, по которым придется давать вразумительные ответы. Только юристы и адвокаты Международной "Агоры" по делам 26 марта направили в Страсбург 9 дел из Татарстана, на подходе — 7 дел из Чувашии, не считая десятки жалоб из других регионов. Также готовятся к отправке жалобы организаторов самарского социального марша и другие дела о привлечении активистов.
Складывается впечатление, что власти живут по принципу — "пусть мне будет хуже, но это все потом". С учетом сокращения сроков рассмотрения дел в ЕСПЧ "потом" будет уже совсем скоро.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
