Еще в 1990-е годы политологи называли Нижегородскую область "лакмусовой бумажкой" — российским регионом, который показывал, что называется, "среднюю температуру по больнице" в смысле реакции на события в стране. Это касалось результатов выборов, политической активности "снизу", отношения людей к антиковидным мерам государства. Но после введения российских войск на территорию Украины Нижегородская область какое-то время держалась особняком: региональным властям и лидерам общественного мнения удавалось избегать ура-патриотических заявлений и активной поддержки войны. Впрочем, это продолжалось недолго, и сейчас риторика меняется. Но обычные люди в основном молчат о войне, пытаются жить как прежде — и в этом смысле по Нижнему Новгороду вновь можно сверять российское время.
"Приступаем к формированию новых именных подразделений, которые будут выполнять задачи в зоне СВО", — объявил через свой телеграм-канал губернатор Нижегородской области Глеб Никитин. По всему региону развернуты вербовочные палатки, в которых людям раздают буклеты с обещаниями повышенных выплат за заключение контракта.
"Приняли решение о дополнительном вознаграждении для добровольцев, которые с сегодняшнего дня решат заключить контракт и вступят именно в ряды новых нижегородских подразделений. Им будет положена единовременная выплата — 200 тыс. рублей", — пишет губернатор.
На страницах буклета перечислены и прочие льготы для контрактников — кредитные, социальные, коммунальные, образовательные. Рекламный текст гласит, что контрактник от региона в составе "товарищества идейных бойцов" будет выполнять "амбициозные боевые задачи" и вносить "действенный вклад в историю страны". Очередей перед палатками не наблюдается.
Похожие буклеты, но без упоминания региональных подразделений, распространяют по электронной почте районные администрации. При этом вместе с буклетом приходит скан некоего уведомления за подписью военного комиссара области, где указано, что адресату необходимо явиться в военкомат.
"Я рекомендовал человеку не ходить. Нет обязанности. Это не повестка. Но облав пока что нет, только заманивают так или иначе.... Силком не тащат", — сообщает источник Радио Свобода.
Тем не менее усилия властей по вербовке добровольцев, судя по официальным комментариям, приносят результат. Заместитель губернатора Нижегородской области Андрей Гнеушев сообщил, что отправил на этой неделе "на боевое слаживание" крупнейшую группу от региона — более ста человек. Пост в телеграм-канале иллюстрируется фотографией чиновника, жмущего руку взрослому мужчине.
"Заверил, что о семьях позаботимся, если будут трудности с амуницией — поможем, если возникают какие проблемы, всегда можно обратиться ко мне напрямую", — пишет Андрей Гнеушев.
Последний раз Нижегородская область формировала собственное подразделение для войны в Украине прошлым летом. Это был танковый батальон имени Кузьмы Минина, и сегодня его судьба неизвестна.
Около 400 человек были отправлены на фронт в начале сентября с минимальным сроком контракта шесть месяцев. Прошел почти год, но с тех пор батальон имени Минина показался в информационных лентах единственный раз: в ноябре контрактник-нижегородец жаловался губернатору на обман с выплатами. Подписчик по имени Дмитрий написал, что ушел добровольцем 8 августа. И в итоге за август получил 13,4 тысячи рублей, за сентябрь — 14 тысяч, за октябрь — 8,5 тысяч рублей. При этом в военкомате обещали по 250-300 тысяч рублей. Кроме того, Дмитрий заявил, что гуманитарную помощь "разграбливают околоштабные герои-вояки".
Молчание властей по поводу судьбы танкистов-добровольцев плохо укладывается в государственную политику прославления "героев СВО". На прошлой неделе по школам Нижнего Новгорода разослали письмо департамента образования с пометкой "Срочно!": директорам школ предписано сообщить, хватает ли у них техники для организации всероссийского интерактивного музея "СВО". Отмечено, что такие музеи должны появиться в каждой школе. Для этого требуются VR-шлем, планшет, ноутбук и интерактивная панель. Чиновники подозревают, что далеко не каждая школа может позволить себе такую технику, поэтому проводят экспресс-ревизию.
"В случае, если такой возможности нет, необходимо указать финансовую потребность (находим в интернете цены на необходимое оборудование и указываем, что имеется в наличии, что необходимо приобрести и общую сумму)", — поясняют в письме.
— Умные директора — остатки! — возмущены, — рассказывает на условиях анонимности источник, знакомый со сферой образования Нижегородской области. — Денег на это не дают! Получается, [придется брать] в рамках субвенций вместо учебников. А на учебники тоже не хватает — они же подорожали очень сильно, смотрите цены [госкорпорации] "Просвещение"!
До начала учебного года остается чуть больше месяца, а "музеи СВО" должны начать работу с 1 сентября — об этом президент России Владимир Путин говорил еще весной.
Как рассказывает активист и учитель истории Илья Мясковский, этим летом нижегородцы продолжают держаться за привычную жизнь — и молчать о войне.
— Люди на Большой Покровской идут нарядные, весёлые, отдыхают. На вербовочную палатку не обращают никакого внимания, — делится наблюдениями Мясковский. — Чаще только заметны на улице люди в камуфляже. Я вижу и автомобиль ритуальной службы с надписью "груз 200", и новые захоронения на кладбище — над одним развевался флаг "Вагнера"… Один мой знакомый жалуется, что найти людей для работы стало труднее — толковых работников везде не хватает, а гастарбайтеры не в счёт. Другой радуется жизни, строит оптимистичные хозяйственные планы и собирается стать отцом ребёнка. Третья верит, что санкции мы как-нибудь переживём. Четвёртый просто молчит. Вообще, никто не стремится обсуждать "военную" тему. Возможно, зная мою активную позицию по вопросу и не желая зря со мной ругаться.
Илья Мясковский — обвиняемый по уголовному делу о "дискредитации Вооруженных сил". Недавно он стал единственным слушателем на другом процессе — в отношении доцента нижегородского филиала РАНХиГС Ирины Седельниковой. 62-летнюю пенсионерку обвиняют в распространении "фейков" об армии — и ее случай демонстрирует, почему россияне предпочитают молчать о войне.
14 сентября прошлого года Ирина Михайловна вела семинар для десяти студентов 4 курса президентской академии — и не смогла не высказаться о событиях в Украине. В материалах дела ее вырванная из контекста цитата приведена дословно:
"… которые против этой спецоперации, против убийства, против того, чтобы убивать. По официальным данным, сколько детей уже погибло, а сколько детей осталось калеками! То, что там совершено, страшно! Когда там прекрасная маленькая девочка — без ножки. Ножку оторвало, ну, там, какие-то протезы, еще там берут на лечение в Германию. Или, там, прелестная девочка Лиза, шестилетняя — ну всё, ее убили!"
Возможно, Ирина Седельникова имела в виду 4-летнюю Лизу из Винницы, которая погибла от российского ракетного удара в июле прошлого года, причем Минобороны России даже признало этот удар.
"Студенты "заложили" свою наставницу, и возникло уголовное дело. Обвинение добавило сюда в качестве отягчающих обстоятельств "использование служебного положения" и "мотивы политической ненависти" по отношению к действующему режиму", — написал об этом деле "Нижегородский политический Красный крест".
Действительно, прокурор в суде старался представить Седельникову как идеологическую противницу российской власти, которая "имела беспрепятственную возможность прохода в подразделения академии" и сознательно пыталась посеять в студентах "представления о несоответствии совершаемых Вооруженными силами Российской Федерации действий".
Свидетели — восемь студенток и два студента — на первое заседание не пришли, их решено вызвать повторно. Обвиняемая, как хорошо слышно из стенограммы, полностью деморализована. Вот отрывок беседы с судьей:
— Вам понятно, в чем вас обвиняют?
— Да, понятно…
— Признаете?..
— Да, я признаю свою вину.
— Полностью?
— Нет, ну, там… (нервный смех, пауза) А можно я потом?
— Да, отношение к обвинению я прошу вас высказать позже.
В Советский райсуд Седельникову привезли на автомобиле ФСИН — женщина находится под домашним арестом. На суде Ирина Михайловна просила смягчить меру пресечения:
— Находясь под домашним арестом, я лишена прогулок на свежем воздухе. Наблюдаются признаки кислородного голодания мозга, которое критично для пожилых людей. У меня появилось постоянное головокружение в последний месяц, бессонница — я не сплю ни днем, ни ночью. Практически два-три часа сна. Видимо, это тоже связано с недостатком кислорода.
Судья приобщила к материалам дела справки о состоянии здоровья пенсионерки, но продлила домашний арест еще на два месяца, как просило обвинение.
Оригинал публикации: Радио Свобода
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
