Владимир Путин годами нивелировал различия в России, превращая ее в унитарное государство. На это указывают многочисленные эксперты и активисты. Но после неудавшегося путча Евгения Пригожина Путин решил восстановить свою былую власть через наращивание силовых ресурсов региональных элит. Федеральным силовикам доверия нет, они как-то не утруждали себя защитой гаранта в момент мятежа, считает Руслан Айсин.
На неделе Госдума России дала добро регионам на создание специализированных государственных унитарных предприятий. По сути это ничто иное как частные военные компании. Сотрудники этих служб будут вооружены боевым стрелковым оружием.
В законе пояснено, что "специализированные предприятия" будут содействовать МВД, ФСБ и Минобороны РФ в защите государственной границы, борьбе с незаконными вооруженными формированиями и борьбе с диверсионно-разведывательными формированиями других стран. Решение о создании таких организаций будет принимать президент России, создаваться они могут во время мобилизации, военного положения или в военное время.
Мобилизация (российские власти называют ее "частичной" — "Idel.Реалии") была объявлена осенью еще прошлого года. И сразу в различных регионах страны стали создаваться так называемые добровольческие подразделения из их жителей. Они оснащались, как правило, на средства региональных худосочных бюджетов. Однако речь не шла о территориальной обороне. Их прямиком отправляли воевать в Украину.
Сейчас власти России ставят принципиально другую задачу. Они решили на местах создать еще одну вооруженную службу, коих и так несть числа: МВД, ФСБ, Росгвардия, свои спецсилы имеют ФСИН и территориальные ведомства Министерства обороны России. Понятно, откуда растут ноги у этой инициативы. Путина страшно напугал мятеж его бывшего личного повара и, как считается, конфидента Евгения Пригожина.
Месяц назад он с отрядом в несколько тысяч бойцов ЧВК "Вагнер" едва не дошел до Москвы. При этом путчисты не встретили практически никакого сопротивления. Колонну пытались бить с воздуха, но закончилась эта контрмера неудачно. Вся силовая масса словно бы растворилась пред напором Пригожина и его гвардии.
Различные СМИ намекали на то, что Путин и его окружение в спешке покинули столицу, отправились то ли в Санкт-Петербург, то ли в места понадежнее.
Можно констатировать одно совершенно точно. Путина унизили. Причем публично. Он перестал быть непререкаемым лидером, и предстал бледной тенью самого себя. Никто не вышел его защищать. Моральный и политический урон сравни с поражением в войне. В те два дня ни слова не проронила вся силовая верхушка: Шойгу, Золотов, Герасимов, Бортников, Патрушев.
Это была смута. Она на некоторое время вошла в острую фазу. Сейчас же она на время затихла, но как явление уже неостановимо. У нее своя внутренняя логика.
Гражданская война — это уже осязаемая перспектива. Она имела скрытое состояние изначально. По другому и не могло быть, поражение в войне разбалансирует систему окончательно, добьет ее.
Всеохватный кризис путинской системы процесс необратимый. Система зачистила всех, кто против, нейтрален, самостоятелен и строптив. Война, естественно, оголяет все. И дело здесь не только в том, что война — это пиковое значение кризиса, — но и то, что нынешний формат государственно-политического бытия России себя окончательно исчерпал.
Региональные элиты остались последней слабоскрепленной силой, которая может быть обозначена как политическая институция, сохраняющая остатки былой субъектности. Потому что они имеют общественный мандат через выборы, региональный админресурс, привязку к территории, обрамленной исторической претензией на особость. У них хорошо развит номенклатурный инстинкт самосохранения.
Конечно, речь, в первую очередь, идет о национальных республиках и областях с особым статусом. Сюда можно занести Хабаровский край, Москву, Санкт-Петербург, Калининградскую область, Екатеринбург, Новосибирск, Тюмень. Россия — страна сложная. Чрезмерный унитаризм и сжимание в тиски приводит к деформации всего политического пространства. Это мы сейчас наблюдаем отчетливо.
Путин решил восстановить свою былую власть через наращивание силовых ресурсов региональных элит. Федеральным силовикам доверия нет, они как-то не утруждали себя защитой гаранта в момент мятежа. Многочисленные гражданские чиновники — просто масса, они военный путч остановить не в состоянии. Однако Путин делает ставку на регионалов, судя по всему. Они, конечно, вынуждены играть по правилам и демонстрировать главному феодалу свою верность. Но есть нюансы, что называется.
Отдает ли Путин себе отчет в том, что показушная лояльность не чета лояльности искренней. Чиновники всегда ведут себя одинаково: они сохраняют субординацию по отношению к сильному(!) вышестоящему. Если Путин будет слабеть, а это неизбежно в ближайшее время, то и региональная фронда будет обретать реальные очертания. Так было во время революции 1917-го года, так было на излете советской власти в конце 1980-х.
Но что может сделать Путин? Его якобы всесильность оборачивается зависимостью сильного от слабого. Даже Сталин не смог справиться с тихим саботажем и противодействием коллективной бюрократии. Хотя тогда она была более зависима от него, чем нынешние чиновники от Путина. По сути говоря, вся власть именно в их руках.
Николай I говорил, что страной управляет не он, а столоначальники. Это единственная организованная сила наряду с силовой корпорацией (правда, та разношерстна и вечно враждует между собой), которая в состоянии бросить вызов слабеющей центральной власти.
А маятник от центра качнется на периферию траектории совершенно однозначно, так как идея сверхцентрализации себя дискредитировала и изжила.
Так или иначе Путин вынужден опираться на Рамзана Кадырова, как силового ресурса, Сергея Собянина, как менеджера мегаполиса (столицу злить нельзя, еще Ленин учил, там центр управления), Рустама Минниханова, как политика, который выстраивает отношения с тюркскими и исламскими странами и ряд лично преданных ему губернаторов типа бывшего его охранника губернатора Тульской области Алексея Дюмина.
В этих обстоятельствах региональные элиты будут копить политические силы и энергию для того, чтобы в назначенный час распрямиться и заявить о своих правах. Как никак они руководители территории и их избирал народ! Бизнес разгромлен, политические партии фактически под контролем местных властей, часть силовиков тоже, региональный патриотизм подпирает идеологически при необходимости. Остаются регионалы, которые будут искать соприкосновения для политического союза с недовольными гражданами. Не сегодня. Но завтра — точно.
Дезинтеграция системы будет нарастать как только убежденность в положительном исходе войны начнет спадать, кризис зримо наступать, а пессимизм усиливаться. И окажется, что инициативу у увядающего Кремля подхватят регионы. Они вынуждены будут это делать. Им надо выживать, сохранять социальную структуру, экономику. Центр далеко, его бравые патриотические лозунги быстро обернутся в ненавистные, потому что ими население не накормишь, жизнь не улучшишь, они не формируют образа будущего.
И вот в самый пиковый момент дезинтеграции системы эти региональные силовые дружины, естественно, будут опорой местных элит прежде всего. Они им платят зарплату, зависят от них, а за дряхлеющего Путина рисковать жизнью никто не пойдет. Ни члены "Единой России", ни деятели профсоюзов, ни Общероссийский народный фронт, ни прочие бутафорские организации.
Это мы уже видели 24 июня 2023 года. Путин ведь и думать не думал, что верный ему Пригожин пойдет против него. Тоже самое наверняка он думает и про региональных баронов. Но в такого рода феодальной системе всяк кулик на своем болоте велик и будет думать о своих интересах в первую голову. Ни Хрущева, ни Горбачева их региональные ставленники не спасли. История повторится, здесь лично у меня сомнений нет
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
