77-летний пенсионер из Перми Виктор Гилин в декабре прошлого года вышел на пикет с требованием "завершения СВО". Мужчину задержали и обвинили в "дискредитации" армии (часть 1 статья 20.3.3 КоАП РФ). Ленинский районный суд города оштрафовал его на 30 000 рублей. Однако суд апелляционной инстанции установил, что в действиях Гилина не было целенаправленного осуществления действий, направленных на дискредитацию вооруженных сил РФ, и прекратил дело. Девятого июня пенсионер вновь вышел на пикет — с тем же плакатом. Его задержали, доставили в отдел полиции, но протокол составлять не стали. В интервью "Idel.Реалии" Виктор Гилин рассказал о своих мотивах, науке и будущем России.
"У нашей страны было очень много возможностей"
— 23 декабря 2022 года и 9 июня 2023-го вы выходили в пикеты, на которых требовали "завершения СВО". Что сподвигло вас выйти на протест?
— Все события в Украине были предвидены еще 30 лет назад. Ричард Никсон в 1992 году предугадал, что пройдёт совсем немного времени и между Россией и ещё соседним государством вспыхнет война. С точки зрения здравого смысла, не нужно было развязывать никаких войн — даже для победы над фашизмом, как говорит Россия. Экономически развивайся — и все эти враждебно настроенные люди упадут перед сильным лидером; сами и в союз попросятся, и сотрудничать захотят.
Россия давно могла шагнуть в новую технологическую эру, опередить Китай, но все это возможно, только если бы мы жили в демократическом обществе. У нашей страны было очень много возможностей; если бы действительно была такая задача, желание… Вообще, я сторонник мягкой силы: это обсуждение на уровне культурных обменов, дипломатических переговоров. Если говорить о фанатиках национализма, то они бы сами справились с собой — внутри себя. Я требую прекратить "СВО", потому что это тупиковая ситуация, ведущая нас к глобальной катастрофе. Я вообще не понимаю, как два братских народа могли так поступить друг с другом. Кстати, я на четверть по материнской линии — украинец; и ещё белорус. Да и просто в моей голове не укладывается, как человеческие вопросы можно решать военными средствами.
— На своем плакате вы обратились к губернатору Пермского края. Вы считаете, он в силах остановить войну?
— Я не просто вышел к [Дмитрию] Махонину. Ведь я обращался к нему не раз. Если бы он меня принял, и мы бы поговорили, наверное, на пикет я бы не вышел — совесть не позволила. Есть же федеральный закон №59, который говорит, что он обязан меня принять, выслушать (Речь о федеральном законе "О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации" от 02.05.2006 N 59-ФЗ — "Idel.Реалии"). Наш губернатор — наместник Путина. Другого человека у нас в регионе нет. К Путину до этого я обращался много раз, но никакого результата не было. Махонин обязан ежедневно отчитываться перед своим вассалом о происходящем в Пермском крае. Почему я в этом уверен? Потому что на следующий день после моей акции в декабре Путин сделал заявление, что цели страны не заключаются в раскручивании маховика войны, а — напротив — в ее завершении. Как бы полный пацифизм… Это меня ободрило на короткий промежуток времени, но потом, правда, в суде это не сработало.
— Расскажите, как прошла акция 23 декабря? Чем она отличалась от пикета 9 июня?
— В декабре было "кучерявое" задержание. Оба пикета я проводил у здания администрации губернатора. Полицейский сначала подошёл, потом выбежали вдруг ещё двое в форме, далее вышли люди из администрации губернатора… Я спросил полицейского, на каком основании вы меня задерживаете, а он мне отвечает: "Вы поддерживаете Бандеру и национализм в Украине". Я в ответ просто молчу. Ведь всего этого на плакате у меня и не было. Также сотрудник добавил: "Вам все подробно объяснят в полиции". Примечательно, что после первого пикета меня увозили на американском "Форде", а сейчас на "Буханке". Напряженность с задержанием в первом случае была выше.
После второго пикета меня так же доставили в Ленинский отдел полиции — со мной поговорили, взяли объяснения. Правда, оно такое специфическое вышло. Меня постоянно перебивали со словами "это у нас не диссертация". Все там в полиции расстроились. Один сотрудник во время моего объяснения вдруг выскочил и пошумел — мол, я у них отнимаю время. Интересно получается — ведь они сами меня притащили к себе, угрожая надеть наручники. Там на площади (во время второй акции — "Idel.Реалии") страж порядка мне заявил: "Вы дискриминируете российские вооружённые силы". Я осмелился его поправить: "Может, дискредитирую?" Было смешно видеть, какая каша у всех в голове; их ведь ничему не учат.
— Вы ожидали, что вас не задержат во время второй акции?
— Есть решение суда, который прекратил административное дело в отношении меня, так как требование "прекратить СВО" не является дискредитацией. Какой смысл меня тащить в полицию, если уже было решение суда? Они мне опять сказали, что я якобы нарушил закон, не согласовал акцию. Я им посоветовал открыть закон и почитать; там сказано, что одиночный пикет не согласуется ни с кем — и это в Конституции записано. Я не хочу это просто так оставлять.
— Что вы намерены делать дальше?
— У меня намерение обратиться с иском в суд о привлечении сотрудников полиции к ответственности. Потому что в первый раз меня незаконно задержали, сколько времени я с ними потратил. Во второй раз меня задержали без причин. Это система. Четко сформулировать то, что я нарушил, правоохранительные органы не могут.
"Политикой я всегда интересовался"
— Расскажите о себе. Вы человек политики?
— Когда-то были амбиции. Однако потом, когда прошел СПС (партия "Союз правых сил"), понял, что я лишний человек в этих тусовках. У меня высшее образование, я инженер-механик, судовой механик. В 1969 году — после окончания высшего инженерного морского училища во Владивостоке — попал на военно-морской флот. Но так как война — это не мое призвание, службу я оставил. Я презирал войну с детства; когда мы учились, у меня было такое отношение. Сейчас у меня в военном билете написано, что я инженер — в звании лейтенанта. Это все чепуха…
Политикой я всегда интересовался. В детстве меня называли законником. Я всегда мог объяснить и свою позицию, и позицию оппонента… Во втором классе учительница нам объясняла, как мудро поступило правительство (это история Второй Мировой войны), как наши солдаты изматывали врага, отступая к Москве, а потом дали по мозгам… Я очень возмутился этому. У меня и отец, и мать воевали — наверное, поэтому у меня не могло быть иного отношения к войне: это всегда убийства людей и насилие; это я впитал из уст родителей. В школе на уроке я сказал следующее: если бы мы были подготовленные, то дальше Днепра вражеские войска бы не прошли. Этим я вызвал глубокий гнев учительницы; она сказала, что так говорить нельзя. Я ответил, что думал — и сразу стал двоечником. Отцу все это надоело, он пришёл в школу; учитель, чтобы уладить конфликт, сказала, что ей не хватает наглядных пособий (на дворе 1954 год). Так отец нарисовал эти наглядные пособия — и я опять стал успевающим.
— Сейчас вы на пенсии. Каково это — оказаться в вашем возрасте в суде?
— Я закалённый в этих отношениях человек. Как всегда говорю — возможно, я являюсь последним диссидентом СССР. По профессии я инженер-механик. В своё время работал на оборонном заводе имени Ленина. Там — на заводе — незаметно для окружающих совершил научно-техническую революцию.
— Что вы имеете в виду?
— 120-миллиметровый миномет 2Б11, который, к моему сожалению, сейчас используется в Украине. Его технология была спроектирована в том числе и мной. Там заложено несколько изобретений. За этот миномет всем его разработчикам дали государственную премию. Самое интересное, что меня в этом отношении обошли. Я в те времена очень активно выступал в прессе, публиковался в газетах — и это не нравилось начальству. Первые заметки появились в заводской многотиражке. Потом были статьи в областной газете, затем в "Социалистической индустрии", "Советской России", "Известиях". Это было время перестройки — в прессе нужен был критический взгляд.
Когда я подошёл к начальству и возмутился всем, мне сказали, что я еще очень молодой, а вот другому нужно на пенсию — и ему награды и почет как бы нужнее. Я тогда не получил ни положенных средств, ничего… Понимаете, был такой наивный. Даже не думал, что можно и нужно защищать свои права, идти в суд. Меня, в конце концов, вообще разжаловали до наладчика станков, завалили на аттестации. Правда, потом ко мне приезжали инженеры завода, советовались. А потом Горбачёв издал указ о кооперации — и я тут же создал кооператив, продолжая работу на заводе.
— Эта несправедливость вас сломила?
— Это был сильнейший накат. Я был опустошен и не знал, как быть дальше. В то же время я знал, что половина сотрудников предприятия меня молча поддерживала, а другая половина — коммунисты. Когда это все по мне прокатилось, было сложно, были мысли эмигрировать в Австралию, подальше… Я воспрял с созданием кооператива. Время перестройки было интересным. Я не понимаю, почему наша страна в свое время не взяла на вооружение свои же разработки. Сейчас мы бы далеко от Китая ушли. Алчность сгубила многих людей…
— После 24 февраля 2022 года у вас были мысли об эмиграции?
— Нет. В то время происходящее в мире не укладывалось в моей голове ни на грамм. На следующий день — 25 февраля — я пошел в Совет дома (хожу туда как собственник) и просто там выступил. Я ждал, что меня все поддержат, но всем будто показалось это неинтересным. Двое из присутствовавших там — бывшие сотрудники КГБ; я их вычислил и даже публично обличил. После выступления мне пригрозили, что я должен заканчивать "своё"… Потом я решил переписываться со своими друзьями из Дальнего Востока — я ведь там жил, работал, учился, служил… И там оказалось, что меня поддержал всего один человек. Так что все друзья оказались в прошлом.
— Вы считаете, что в России больше тех, кто поддерживает войну?
— Люди, как оказалось, больше Z-патриоты. Среди моих знакомых есть приятели с украинскими фамилиями; так и они мне тоже такую пургу начинают нести: мол, там [в Украине] такие паразиты живут. Когда представитель МИД Захарова начинает говорить про фашизм в Украине, про взятку и коррупцию, я думаю, не про Россию ли она… Почему украинский народ должен страдать? Происходящее сейчас — это же экологическая катастрофа. Имею в виду то, что произошло на Каховской ГЭС. Если размышлять в более глобальных масштабах — всего человечества — мы должны подумать, куда мы идём.
"А я не свыкся, поэтому и выхожу на пикеты"
— Живя в России, вы чувствуете, что идет война?
— Чувствую, конечно. Потому что я слежу за всеми событиями; происходит, так сказать, информационное проникновение. Второе — я почти не нахожу союзников, которые тоже считают, что с происходящим нужно что-то делать, бороться. В нашей стране нужно сначала навести порядок; много денег тратится нерационально. При этом товары дорожают: мои глазные капли выросли в цене в два раза, по изжоге, которая меня давно преследует, таблетки выросли чуть ли не в три раза. Но инфляция нам объяснила, что все подорожало только на 5-10%. Видимо, кто-то на этом хорошо зарабатывает. То ли параллельный импорт идет, то ли кто-то крышует. Эти вещи, конечно, меня напрягают и расстраивают.
— Нет ли у вас ощущения, что даже противники войны постепенно свыкаются с тем, что происходит?
— Свыклись. Многие еще считают, что в стране все нормально, что происходящее их не коснется. А как же не коснётся… Туда ведь идут и дети, и внуки, но они [россияне] все равно считают, что это их не коснётся. А я не свыкся, поэтому и выхожу на пикеты. И это все не ради пиара — мне важно высказать свою позицию. Есть и другая проблема: вроде бы у нас есть оппозиция, вроде бы выступает против системы, но когда доходит до дела… Все отпадают куда-то. Некоторые выступили с критикой моих акций в Перми, что, мол, это не приведёт ни к каким результатам… Хотя все понимают и декларируют, что эта "спецоперация" никому не нужна.
— Два года назад вы могли предположить, что начнется война?
— Я даже не допускал такой мысли. Хотя чувствовал, что что-то могло произойти. Кстати, не буду скрывать: по Крыму у меня было мнение в сторону поддержки присоединения. Я могу объяснить, почему.
— Почему?
— У меня на памяти балканские войны, где люди, живя мирно годами, десятилетии, за два года превращались в зверей. И все это могло произойти и в Крыму.
Киевская власть не могла контролировать все происходящие национальные движения. Им хотелось сепаратизма. Русскую автономию там никто не воспринимал… Мне казалось, что если наши туда не придут, чуть что случись — начнется такое. Ведь нам как-то придётся защищать русскоязычное население, а за крымских татар будет заступаться Турция или Киев. Хотя, может, и не прав я в отношении национальных интересов… Действительно, в Севастополе русской крови было пролито немало — и, может быть, это по праву наша территория. А сейчас я понял, что мы проиграли этот Крым. Это уже не наша территория. Мы должны будем извиняться на три-четыре поколения вперёд. На 200 лет вперёд мы для украинского народа фашисты, враги. Какой здесь результат для нас? А результат один: гибнут люди, идет насилие страшное…
За семь лет пребывания Крыма под контролем России 30 тысяч крымских татар вынуждены были покинуть полуостров, сообщал лидер крымскотатарского народа Мустафа Джемилев. Представитель президента Украины в Автономной Республике Крым Тамила Ташева считает, что после деоккупации Крыма здесь следует провести перепись населения, чтобы понять, какие категории граждан там проживают, каков этнический состав населения. По оценкам Ташевой, за более чем 8 лет аннексии Крыма на полуостров переехали около полумиллиона россиян.
— Вам страшно?
— Мне не страшно. В мои годы чего тут уже бояться… Мне неприятно за детей и внуков. Но дети и внуки меня убеждают, что все нормально. Они считают, что мне нужно расслабиться; и они сами за себя побеспокоятся. Ладно, пусть беспокоятся. Но я тоже человек и воспринимаю мир по-другому, поэтому действую так, как могу. В последний раз перед выходом в пикет на меня, конечно, был родственный прессинг со всех сторон.
— Дома вашу позицию не разделяют?
— Нельзя так сказать. Говорят, чтобы я не рыпался, один в поле не воин. Но я им гарантировал, что все пройдет благополучно, что административного протокола не будет. Так оно и вышло. Хотя и задержали, и в полицию доставили. Дети очень заботливо, конечно, ко мне относятся. У меня две дочери и сын.
— Какое будущее у России вы видите?
— Очень многое зависит от нас, от россиян. Если мы сможем консолидироваться, то вся шелуха от нас быстро отвалится, просто мгновенно. Помните, как за два-три дня распался Советский Союз? Но для этого нужна дискуссия. Славу богу, у нас пермские активисты стараются поддерживать такие дискуссии с народом, но их [дискуссий] должно быть больше. Столкновения мнений должны происходить. Я рад, что являюсь триггером таких событий.
Многое от народа зависит, если он отвернется от "ящика"… Я не смотрю месяцами, но буквально на днях включил Первый канал — и был шокирован. Ну такой примитив там! Уровень журналистики настолько низко упал… А это центральный телевизионный канал. Мы, россияне, должны думать о более глобальных проблемах человечества: например, о сохранении жизни на земле, о глобальном потеплении. Но народ пока не готов к этому, потому что жратвы полно, шмотки тоже есть в магазинах. Всех всё устраивает. А тому, что люди гибнут, находят такое объяснение: "Мы защищаем русских". Я на такое говорю: "Сколько мы защитили русских, сколько нас погибло…"
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
