Как минимум 21 мобилизованного из Самарской области ищут их родные, в том числе в соцсетях. Все они были в здании ПТУ в донецком городе Макеевка 1 января 2023 года, когда по этому расположению самарских мобилизованных прилетели ракеты Himars. "Idel.Реалии" уже установили имена 142 солдат, погибших в тот день. Сегодня мы публикуем список пропавших без вести и рассказываем истории семей, которые искали своих близких, но нашли их уже мертвыми.

"БЫЛ ЧЕЛОВЕК — И НЕТ ЧЕЛОВЕКА"

Алена (имя изменено) — сестра одного из погибших мобилизованных из Самарской области. Ее брат, Андрей (имя изменено), был в ту ночь в здании ПТУ, а потом просто исчез. Несколько дней они искали его — он числился без вести пропавшим, а позднее им сообщили: мужчина погиб. "Idel.Реалии" попросили Алену рассказать, как проходили поиски:

— О том, что произошло в Макеевке, ничего не писали СМИ, а горячая линия заработала только через несколько дней. Мы же узнали о случившемся прямо в ту ночь. Тетя позвонила мне ночью и передала, что ей поступил звонок от контуженного командира брата. Он сказал, что у них случился прилет — и много погибших, но он сам в больнице и ничего не знает об остальных. Мы начали штудировать соцсети, но все было тщетно — никакой информации.

Вечером второго января появилась горячая линия, но это, по словам Алены, был "полный треш".

— Нашим властям было насрать. Мы звонили на горячую линию [Дмитрия] Азарова (губернатор Самарской области — "Idel.Реалии"), и куда только не звонили. Третьего числа еще можно было туда попробовать дозвониться, но до этого — никак. Но именно в тот день над нами еще жестко пошутили: мы подавали списки в военкомат, он был без вести пропавшим, но там нам сказали, что нашли Андрея в списках трехсотых (раненых — "Idel.Реалии"). А через час позвонили и сказали, что перепутали списки, — вспоминает Алена.

По ее словам, они точно знали, что их близкий был в тот день в здании ПТУ. Более того — им было известно, на каком этаже он жил.

— Он в этот день звонил маме днем, у него был кнопочный телефон. Он у нас был слишком правильный — если сказали, что нельзя телефоны сенсорные — значит, нельзя. Если сказали, что нельзя фоткаться в одежде военной — значит, нельзя. Лицо закрывал, если кто-то фотографировал, — рассказывает Алена. — У него там два товарища в живых остались: один без руки, другой без ноги.

С третьего числа семья Алены начала обзванивать Минобороны, волонтеров, пыталась связываться с местными жителями; родственники сидели на украинских сайтах, на сайтах с информацией о военнопленных, срывали звонками горячую линию. "А там тишина, был человек — и нет человека", — отмечает она.

Шестого января в группе жен мобилизованных 44 полка опубликовали информацию, что их близкий жив, но ранен.

— Мы опять обрадовались. Но седьмого января к нам пришли и взяли анализ ДНК у его сына. В это время отец Андрея поехал в Макеевку. Он удивился, что это большой город, обошел все госпитали, оставил везде свои контакты и фотографию брата, — вспоминает Алена.

19 января им пришла похоронка.

"ИЩУ, ПОМОГИТЕ!"

В списке пропавших без вести, который составили "Idel.Реалии", — 21 человек. Родственники семерых из них публиковали в социальных сетях информацию о поиске, остальные ищут близких не публично. Вот список:

1. Авдонин Алексей
2. Абрамов Сергей
3. Арефьев Феликс (Никита)
4. Бодров Анатолий
5. Борисов Александр
6. Власов Константин
7. Вольных Геннадий
8. Вуколов Александр
9. Габбасов Ильяс
10. Дубылкин Александр
11. Игнатьев Сергей
12. Инекеев Роман
13. Карпов Денис
14. Крупников Станислав
15. Миронов Дмитрий
16. Можаров Станислав
17. Мордвинов Даниил
18. Никишин Игорь
19. Петров Дмитрий
20. Хуснутдинов Ирэк
21. Шайморданов Ренат

В течение первых дней после произошедшего родственники и волонтеры не публиковали имена погибших и пропавших без вести. Лишь 20 января активисты и близкие мобилизованных опубликовали во "ВКонтакте" альбом с фотографиями и список людей, которые были в Макеевке в тот день, но их тела не нашли. На середину апреля только трое из всего списка в 14 имен до сих пор не найдены и не объявлены мертвыми. Остальные — уже есть в нашем списке погибших, но информация о них собиралась в феврале и марте — спустя два или почти три месяца после случившегося.

"Ищу брата — Можаров Станислав Витальевич. 10.10.77 г.р. Был мобилизован. Последний раз выходил на связь 31 декабря 2022 г. 44 полк, находился при обстреле в Макеевке. Найдись, брат. Мы все тебя ждём. Помогите, пожалуйста, маме вернуть сына. Может кто-то видел. Пожалуйста, помогите", — такой пост опубликовала Наталья К. 26 марта 2023 года.

В другом посте его ищет уже другой человек и добавляет чуть больше информации: "В момент трагедии находился в здании ПТУ. Дальнейшее место нахождения неизвестно. Мы делали запросы во все инстанции, но везде один ответ: "информация отсутствует". Одна надежда на людей, возможно, кто-то что-то видел или слышал?"

"Здравствуйте, помогите пожалуйста, найти мужа Вуколова Александра Владимировича 21.04.82. В/ч 95385, 44 полк. Позывной "Алекс". Последний раз выходил на связь 31.12.22, находился в Макеевке. Может, где в госпитале лежит, кто что знает, дайте знать, пожалуйста", — пишет жена Вуколова.

Чуть позже — еще один пост о нем же, но с дополнительным описанием военнослужащего: "Призван с Нефтегорского военкомата, медицинский взвод, был водителем-санитаром, татуировки: на груди — скорпион с группой крови первая отрицательная, на руке — буква А, на спине — тигр, в паху — гномик со светильником".

Вот еще один пост о поиске:

"ИЩУ, ПОМОГИТЕ!!! Петров Дмитрий Александрович, 06.11.1979. из г. Тольятти Самарской области. Попал под обстрел 01.01.2023 в ПТУ в Макеевке. Бойцы выносили его на железной двери, был в сознании, передали в скорую. Больше никакой информации. Обращения, запросы, звонки в разные госпитали не дали пока результатов".

"Idel.Реалии" попытались связаться с теми родственниками, чьи контакты удалось найти, но никто из них не захотел говорить. В основном они просто проигнорировали сообщения. Еще у четырнадцати пропавших без вести нет никакой информации о родственниках. При этом сведения о том, что их разыскивают близкие, опубликованы активистами и волонтерами.

После обнародования информации о произошедшем в Макеевке в сети появилась петиция движения "Самара против войны" с требованием опубликовать "полный поименный список погибших в результате удара по зданию ПТУ в Макеевке". Она набрала более 56 тысяч подписей. Однако военный комиссар Самарской области Алексей Вдовин заявил, что списки могут понадобиться разведчикам — они конфиденциальны. По его словам, это "персональные данные", их могут использовать для "провокационных мероприятий" родственников погибших и "иностранные разведки". Возможно, это одна из причин, почему близкие пропавших без вести и погибших не особо идут на контакт с журналистами.

"Idel.Реалии" поинтересовались у Алены, брат которой, Андрей, все же оказался среди погибших, почему она согласилась на разговор. Редакция также писала и другим родственникам мобилизованных, которые погибли в тот день, но лишь трое из них хоть что-то ответили (одна из них просто попросила "оставить ее в покое").

— Нам тоже сказали, чтобы мы не выкладывали некрологи. Но я сказала, что мы ничего не подписывали, мы не состоим на военной службе, к ней никакого отношения лично я не имею. Вы у нас забрали одного действующего мужчину, все — у нас больше мужиков нет, бояться мне нечего, — объяснила она.

Среди тех, кто согласился хоть на короткий, но разговор с журналистом, оказалась сестра еще одного погибшего в Макеевке. Она рассказала, при каких обстоятельствах ее семья узнала о гибели близкого и как они пытались его найти.

— Первого января, где-то в 12 часов дня, мне позвонила сестра и сказала, что в группе, где были жены, мамы, сестры из 44 полка, была информация о взрыве, — рассказывает Виктория (имя изменено).

Тогда она начала обзванивать госпитали, звонить в военкомат, Минобороны, на горячие линии, но везде говорили, что ее брат "нигде не числится". Спустя много дней ожидания — уже в конце января — с их мамой связались из Ростова и попросили прислать фотографию для опознания тела:

— Третьего февраля мы похоронили брата. Единственное, что не понравилось, — тело не показали, мама очень просила показать ей. У брата всё было целое, кроме головы. А так администрация отнеслась очень хорошо, психолог был, до конца похорон были люди из военкомата. Со всеми привилегиями проводили брата…

Корреспондент "Idel.Реалии" пытался связаться с еще одной семьей, которая в январе разыскивала одного из мобилизованных (позже выяснилось, что он погиб).

— Знаете, он [мобилизованный] был другом, мы его похоронили, и брата я своего похоронила 20 февраля, ему всего был 21 год. Я не думаю, что кто-то вспомнит о них и что кто-то понесёт за это наказание. У меня брат был ещё ребёнком — 21 год, и ни за что их убили, — отметила собеседница и больше не выходила на связь.

Алена же рассказала, что пропавших без вести, по ее данным, — около 50 человек. Девушка отметила, что у родственников есть информация, согласно которой в ростовской лаборатории, куда привезли погибших в Макеевке, еще много "неразобранных пакетов". Алена уточняет, что там работает только два человека — посменно. Девушка уверена, что родственники не хотят общаться с журналистами просто потому, что "боятся": "Я сама лично слушала от военкомата, что нам запрещено общаться на тему Макеевки. Но пусть только попробуют мне что-то сделать".

Алена подчеркивает, что самое важное в поисках своего родственника, который перестал выходить на связь или исчез на фронте, — начинать обзванивать именно тот район, где его видели в последний раз.

— В Минобороны РФ нужно создать запрос именно этой зоны. Потому что, если трехсотый (раненый — "Idel.Реалии") и тяжелый, то далеко не повезут. Госпиталей у нас очень мало, поэтому могут повезти даже в обычную больницу, — советует Алена.

Важно, по ее словам, еще отметить и то, какие опознавательные черты есть у военного — татуировки, особенности на теле или что-то из личных вещей. "Если же ты сам звонишь в госпитали, то они просто не дадут тебе никакой информации, надо просто конкретно спрашивать — называть число, место, где все произошло", — рассказывает она. Другой вариант — это поиск информации в социальных сетях — "ВКонтакте", Telegram и т.д.: "Нужно искать везде, где возможно: в группах этих населённый пунктов, писать местным жителям".

"ОНИ НЕСЛИ КАКОЙ-ТО БРЕД"

Брата Алены, Андрея, призвали одним из первых — в конце сентября 2022 года. Девушка рассказывает, что сначала семья пыталась его "отмазать, решить как-то вопрос" — не хотели отправлять молодого человека в армию. Не вышло. "Знаю, что некоторые бежали даже из части в Рощинском (там обучали мобилизованных из области — "Idel.Реалии"), и их никто потом не искал. Но пальцем теперь все показывают в деревнях, где они живут", — отмечает Алена.

Андрей тоже сначала попал в Рощинский, а потом их всех — мобилизованных из 44 полка — отправили в Украину. Он рассказывал близким, что их привезли в здание ПТУ в Макеевке 16 декабря, там не хватало еды и боеприпасов. В итоге, со слов Андрея родным, боеприпасы привезли за три дня до ракетного удара.

— Может быть, если бы их не привезли, то и погибших так много не было… — говорит Алена. — Там была 200-литровая бочка с горючим, прямо перед зданием! Там много обгоревших было из-за этого.

Родственники отправляли Андрею деньги на карточку на покупку еды, поскольку пайков просто не хватало. Алена уверена, что рассказы военных, которые часто спускают все полученные 200 тысяч зарплаты на еду и ночлег, — правда. Их семье тоже пришлось покупать всю одежду и обмундирование для Андрея.

— Сапог не было, формы не было. Мы спрашивали у администрации, что за фигня. Пришлось всем миром собирать. Просто Андрею выдали одни сапоги и одну форму, а когда мы к нему приехали в Рощинский, мы просто офигели — даже бомжи так не одеваются: все рваное и старое было! Мы в итоге поехали в военторг и все для него купили — около 40 тысяч потратили. Именно поэтому никто не хочет идти — ни добровольцы, ни мобилизованные — все всё понимают: всем просто насрать. Единицы пойдут: только те, у кого нет денег совсем, — рассуждает Алена.

Несмотря на то, что в результате удара по Макеевке погибло много самарцев, в регионе так и не объявили траур. Местные организации "Боевое братство" и Женсовет 2-й гвардейской Краснознаменной общевойсковой армии в начале января 2023 года объявили траурные митинги по всему региону, которые, по разным оценкам, собрали от 200 до 500 человек. Губернатор Дмитрий Азаров в срочном порядке тогда отправился сначала в Москву для встречи с руководством Министерства обороны. А затем — в Ростов-на-Дону, чтобы встретиться с выжившими после удара.

— Вот Азаров у нас молодец. Может быть, конечно, не всем семьям он помогал, я не знаю. Но и обои пришли поклеили новые, и пенсию мы смогли по состоянию здоровья маме выбить, — делится Алена. Она — как и часть тех, с кем удалось поговорить "Idel.Реалии", — довольна тем, как местные власти отреагировали на произошедшее в Макеевке.

Алена также вспоминает, что в десятых числах января власти Самары, а именно мэр города Елена Лапушкина, организовали встречу с семьями пропавших мобилизованных (в открытом доступе и в СМИ нет информации о какой-либо встрече; единственное упоминание мэра Лапушкиной и мобилизованных — это встречи, приуроченные к приезду в область монаха Киприана).

— Причем от родственников только девять человек пригласили, зато большое количество охраны для чиновников было там, — рассказывает Алена. — Не знаю, почему только девять человек: то ли именно столько тогда искали своих близких, то ли все остальным было все равно, то ли все остальные были из других районов — не знаю точно.

Она уверена, что мэр Лапушкина на той пресс-конференции даже не знала, для чего пришла:

— Они несли какой-то бред. "А, может, ваши близкие не хотят, чтобы их нашли? А, может, у них нет ноги, руки или еще чего-то, и они поэтому не выходят на связь", — говорила она. Еще там был батюшка какой-то непонятный. И вместо поддержки наши родственники получили еще один удар. На этом фоне Азаров выглядит иначе: он ездил туда, отвечал на письма, устраивал встречи с мобилизованными. А почему не было траура? Я знаю, что ему дали понять из Москвы, что это невозможно. Люди бы просто на вилы поставили бы всех — и были бы акции. Я знаю, что он хотел объявить день траура, но ему запретили. Да, какие-то акции были, но про них даже по телевизору ничего не было.

Алена уверена: вина в том, что никто ничего не знал и не мог своевременно получить достоверную информацию, лежит только на Минобороны. "Откуда они получают информацию? От командиров, а те — лежали контуженные в госпиталях", — уверена она.

При этом, отмечает Алена, проблем с выплатами компенсации за смерть военного у них не было. Матери и отцу заплатили по три миллиона рублей и еще почти семь миллионов — вдове брата и ребенку. У тех семей, чьих погибших сыновей и мужей привозили в начале января (сразу после случившегося), были некоторые проблемы с получением компенсаций, но и они в итоге разрешились:

— Возможно, тем девяти семьям, которые в январе активно искали своих близких, быстрее выплатили. Мы каждый день практически продолжали искать — не опускали руки. Мы каждый день писали письма президенту, в Министерство обороны РФ, в нашу военную прокуратуру. Везде писали. Пишем — не приходит ответ — снова пишем. В итоге 20 февраля вечером нам позвонили и сказали, что 22 февраля тело привезут, а вместе с ним еще сто гробов.

Почему привезли именно сто гробов, Алена объясняет тем, что в Ростове-на-Дону, куда в итоге свозили всех погибших и части их тел, работает слишком мало людей. Именно из-за этого пришлось так долго ждать, уверена она. Девушка также отметила, что им было важно знать, как погиб Андрей, что именно с ним случилось. Но никто ничего не сказал.

— В эту лабораторию доставляли пакеты с нашими мальчишками. Их собирали прямо по частям. Мы не знаем, что мы хоронили! Знаете, какое нам дали заключение? Мы ни одного слова в нем не поняли. Показывали даже военным врачам, но они тоже ничего не поняли. Мы звонили в лабораторию, нам сказали, что у нас там два совпадения, несовместимые с жизнью, что у нас там два куска тела. Какие два куска тела? Он нам не сказал. Сказал только: "Ждите, мы собираем куски его тела и вам пришлем". Там даже не церемонятся. Мы не знаем, что внутри гроба было, — констатирует Алена.

Она отметила, что семья Андрея собиралась провести независимую ДНК-экспертизу. В этом случае им пришлось бы самим оплачивать похороны и вскрывать гроб.

— Нам сначала сказали, что мы сможем это сделать, но потом — отказали. Хотя мы даже через прокуратуру добивались этого. В итоге, когда приехали с гробом, нам на прощание дали только 30 минут. Из них 15 минут отпевал батюшка, а еще 15 минут говорила администрация — глава района и еще кто-то из военного братства. Нам даже не дали попрощаться! Мы потом говорили с владельцем похоронного зала: он сказал, что только через него в тот день 20 похорон военных прошло. А сколько таких залов по всей Самарской области? — задается вопросом Алена.

НЕКРОЛОГИ

— А вы знаете, почему там так много погибших? Сначала было четыре ракеты, а потом они притихли — ждали, наверное, что начнут выносить погибших и раненых. В итоге всего было 16 ракет, — говорит Алена. — Много было еще тех, кто от своих же погиб — стрелять начали прямо там (есть мнение, что мобилизованные начали стрелять друг в друга сразу после первых прилетов, однако оно не подтверждено ни одной из сторон, также нет информации об этом и от независимых расследователей — "Idel.Реалии"). Дураку понятно, что они испугались и начали стрелять!

Были, по словам Алены, и те, кто убежал в лес сразу после того, как случился обстрел. О таких военных сообщали также в соцсетях сразу после ракетного удара. Девушка отмечает, что мобилизованных, убежавших сразу после обстрела, доставили в Макеевку в середине января, когда туда как раз ездил отец Андрея. "Он сказал, что там был ад. И вообще, по тем данным, которые нам говорят военные, там было 370 погибших, а никак не 89 и не 142 человека, как вы написали", — уверена Алена.

О 89 погибших в Макеевке Минобороны России впервые заявило только на третий день после ракетного удара. В то же время имена военных опубликованы не были. Тогда родственники и журналисты, в том числе "Idel.Реалии", начали вести свои списки, основываясь в том числе на сообщениях о смерти. Однако стоит понимать, что часть родственников просто отказалась сообщать публично о гибели своих близких.

Вторая волна сообщений о смерти мобилизованных из Самарской области в Макеевке случилась к концу января, а третья — только к концу февраля. Как объясняет Алена, это было связано с тем, что тогда в Самарскую область привезли сто "грузов 200" из Макеевки.

Девушка уверена, что на самом деле количество погибших в ту ночь явно больше: "Почти все, кого привозили в январе и позднее в Самарскую область, погибли в Макеевке".

"Idel.Реалии" заметили, что в январе–марте количество сообщений о смерти военных из Самарской области значительно увеличилось, что косвенно подтверждает эти слова. Так, до января 2023 года за неделю можно было обнаружить три-четыре некролога о смерти военнослужащих из этого региона. Всего погибших из Самарской области за весь 2023 год (исключая Макеевку) было 133 человека (то есть примерно по три некролога в неделю с 24 февраля 2022 года). Это, безусловно, не точная цифра, а лишь минимальная — по опубликованным некрологам в соцсетях и в СМИ.

Однако только с конца января и до начала апреля таких некрологов было 165 штук (в среднем по 15 некрологов в неделю). Уже к 29 января "Idel.Реалии" смогли установить 88 имен мобилизованных из Самарской области, которые погибли в Макеевке.

В период с 17 по 23 февраля — как раз в то время, когда, по словам Алены, привезли сто гробов с погибшими в Макеевке — "Idel.Реалии" смогли обнаружить 28 некрологов о погибших из Самарской области на войне в Украине. Из них точно известно, что 13 погибших были мобилизованными, в десяти случаях точно установлено, что это были смерти в Макеевке. Где погибли еще трое мобилизованных, неизвестно; один оказался наемником ЧВК "Вагнер", а 14 некрологов вовсе не содержали информации о месте смерти.

Алена уточняет, что ей от других родственников и волонтеров стало известно, что в районы тела погибших доставляли поездами и довольно часто "разгружали по пять-шесть часов".

— Знаю, что даже с работников железнодорожных станций брали подписки о неразглашении. Они тоже не могут ничего говорить, — рассказывает Алена. — Знаете, я однажды забрела на сайт украинский, и там было точное число погибших в Макеевке — 370 человек. Я тогда еще подумала, а откуда они вообще знают об этом?

Девушка рассказывает, что родственники считали количество погибших "от противного" — они знали, сколько людей в ту ночь находилось в здании ПТУ и сколько из них выжило. "Мы вычли из общего количества выживших и получили цифру. Процентов 20% только выжило", — рассказала она. Следуя этой логике, в ту ночь в здании могло быть около 460 человек, 370 из которых могли погибнуть и еще около 90 — выжить.

— Знаете, я точно знаю, что пять или шесть мальчишек у нас скончались в госпитале от заражения крови, потому что на них просто "хрен забили": не обрабатывали раны, не было квалифицированного персонала. Мы общались с родственниками таких погибших, они рассказывали, что просто не успели спасти — раньше бы доставили, и он был бы жив. У нас в России же как всегда: снег неожиданно начинает идти каждую зиму, и коммунальные службы каждый раз не готовы. Вот и в этом случае — наша страна не была готова к такому количеству раненых, — рассуждает Алена.

"НАШИХ МАЛЬЧИШЕК ПРОСТО УНИЧТОЖИЛО МЕСТНОЕ НАСЕЛЕНИЕ"

Близкие Андрея предполагают, что он мог быть жив, когда его достали из-под завалов. Дело в том, что рядом с ним лежали четверо человек, всех их достали сразу: один из них умер, остальные — живы (у кого-то нет руки, у кого-то — ноги).

— Может, его свои же и пристрелили! Мы же не знаем! Никто же не сознается теперь. Да и сажать там уже некого! Там же даже расследования не было — просто свалили вину на тех, кто погиб, — констатирует девушка.

Алена рассказывает, что когда случился обстрел, сотрудники МЧС не могли приехать на место восемь часов. Первыми, кто пришел на помощь самарским мобилизованным, оказались местные жители и наемники ЧВК "Вагнер". "Местные жители доставали людей без ног, без других частей тела — но доставали. Они поднимали плиты с помощью автомобильных домкратов", — рассказывает девушка.

По мнению Алены, место размещения мобилизованных из Самарской области сдали украинским войскам местные жители.

— Вы же понимаете, мобилизованные — это мужики. Они там пили, бухали, ходили по местным бабам. А местные бабы — я уже своим языком — они говорили, что если кто-то пришел и хорошее сделал для них — он их друг, а кто что-то плохое — враг. А если наши мужики пили и бухали, то кто-то из своих же и сдал. Местные сдали координаты и все, — уверена Алена.

Девушка, ссылаясь на слова ее знакомых, которые пошли на фронт, рассказывает, что местные довольно часто сдают информацию украинцам:

— Рассказывают, что даже в магазинах косо смотрят. Ну понятно, что у них там зарплата в 10-15 тысяч! Они нам всегда завидовали. А у нас средняя — 30-40 тысяч рублей! Никому такое не понравится. Наших мальчишек просто уничтожило местное население. Все родственники так думают.

На вопрос, считают ли родственники виновными в смерти их близких военное руководство, Алена отвечает, что "им просто насрать на людей". "Они утром вывели оттуда 45 полк, а 44-й оставили там, потому что просто некуда было выводить. А так бы два полегло", — говорит она.

— Может, лет через 10 мы узнаем правду. И у вас в списке, я уверена, далеко не все — погибших точно больше. Много родственников (я сама лично знаю пять или шесть таких семей), которые вообще никуда информацию о гибели не выкладывали, потому что им и так больно. Да и мошенников много было, которые пытались развести родственников на деньги, говоря, что "наш Андрей жив и нас ищет". А еще есть боты украинские, которые по мозгам бьют — пакеты и кости присылают, — резюмирует Алена.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.