Карагаши и юртовцы — два небольших тюркоязычных сообщества, проживающих в Астраханской области. По мнению большинства лингвистов, их языки или диалекты имеют ногайское происхождение, однако в советское время они официально считались частью татарского народа и изучали татарский на школьных уроках родного языка.
Справка: карагаши и юртовцы
Историки сходятся на том, что предки современных карагашей переселились в заволжские астраханские степи с предгорий Кавказа в середине XVIII века. Происхождение юртовцев вызывает больше споров, но наиболее популярная точка зрения гласит, что представители этого сообщества — единственные прямые наследники населения Астраханского ханства на момент до его завоевания Россией в 1556 году.
Несмотря на общее ногайское происхождение и географическую близость, в дореволюционный период эти группы вели разный образ жизни. Юртовцы жили оседло, имели свои крупные поселения, делившиеся на исторические кварталы с отдельной мечетью в каждом, и занимались земледелием. Многие из них выращивали бахчевые культуры и ездили торговать урожаем на городские базары. Карагаши же вели кочевой образ жизни вплоть до советской коллективизации и занимались преимущественно животноводством.
Разница в типах хозяйствования опосредованно повлияла и на этноязыковые различия — оседлые юртовцы чаще контактировали с оседлыми татарами, кочевники-карагаши — с кочевыми казахами. В результате взаимовлияния и смешанных браков с этими народами отчасти трансформировались языки и идентичности двух ногайских сообществ.
Сегодня юртовцы проживают в основном в крупных пригородных селах Приволжского и Наримановского районов у южных и западных окраин Астрахани — Татарская Башмаковка, Яксатово, Кулаковка, Три Протока, Старокучергановка, Биштюбинка, Солянка, Карагали, Килинчи. Часть юртовских сел вошла в городскую черту областного центра — концентрация юртовского населения по сей день заметна в таких исторических кварталах Астрахани, как Тияк и Мошаик.
До коллективизации, начавшейся на рубеже 1920-х и 1930-х, карагаши в основном вели кочевой образ жизни и потому не строили круглогодичных поселений, но имели постоянные места зимовок. Они располагались к северо-востоку от Астрахани в направлении сегодняшней границы с Казахстаном и за ней. После принудительного перехода к оседлому образу жизни карагашские села возникли на территории Красноярского и Харабалинского районов — Сеитовка, Куянлы, Айсапай, Хожетаевка, Подчалык, Ясын-Сокан, Лапас и другие.
В 1990-х многим карагашам пришлось покинуть свои дома из-за вреда, нанесенного местной экологии газовым месторождением и газоперерабатывающим заводом в Аксарайске. Многие карагашские села полностью обезлюдели и исчезли с карты. В результате программы переселения крупнейшим местом концентрации карагашей стало село Растопуловка в Приволжском районе, где ранее проживали в основном русские и казахи. Значительная часть вынужденных переселенцев также получила квартиры в многоэтажных микрорайонах на северной окраине Астрахани.
Подсчитать точную численность карагашей и юртовцев невозможно, так как российские официальные источники не считают их отдельными народами. Перепись 2021 года зафиксировала в Астраханской области 9 тысяч ногайцев и 48 тысяч татар. Как позволяют судить недавние антропологические исследования, большинство карагашей предпочитает указывать ногайскую идентичность, тогда как юртовцы куда чаще "записываются" татарами. В то же время в регионе проживают и потомки казанских татар и мишарей — переселенцев со Средней Волги. Отделить статистику по тем и другим не представляется возможным. Согласно общим оценкам местных этнографов, в регионе проживает 7-10 тысяч карагашей и 20-30 тысяч юртовцев. В то же время лидеры сепаратистского движения "Ногайская республика" утверждают, что в Астраханской области живет не менее 100 тысяч ногайцев.
В период перестройки в среде карагашей получил широкое распространение ногайский этноязыковой активизм, его лидеры добились введения уроков литературного ногайского языка, и сегодня, по данным переписей, абсолютное большинство карагашей называет себя ногайцами. Среди юртовцев татарская идентичность оказалась гораздо прочнее — ранее "Idel.Реалии" рассказывали о причинах этого явления. В последние годы, однако, активные сторонники ногайского самосознания появились и среди них.
Один из самых масштабных проектов ногайского движения в Нижнем Поволжье — кодификация речи карагашей и юртовцев, то есть создание литературных норм и письменных стандартов для их языков или диалектов. Сегодня над этим работают историки и этноязыковые активисты Рамиль Ишмухамбетов и Амир Мусаев при поддержке группы тюркологов из Института языкознания Российской академии наук во главе с лингвисткой Анной Дыбо. "Idel.Реалии" побеседовали с Рамилем Ишмухамбетовым, чтобы понять, как создаются новые литературные нормы и для чего они нужны.
— У татарстанского лингвиста Леонида Арсланова есть монография "Язык астраханских ногайцев-карагашей", которая вышла в 1992 году в городе Набережные Челны. Там он убедительно доказывает, что наш язык имеет ногайское происхождение и стоит близко конкретно к кубанскому диалекту ногайского языка, который также называют акногайским, хотя это не совсем верно. Что касается словарного запаса и грамматики нашего языка, в них невооруженным глазом видно ногайскую основу: формообразование инфинитива на -мага/меге, конкретные слова. Например, у нас мать называют "аба", а кубанские ногайцы говорят "абай", — рассказывает историк.
Однако в речи астраханских, кубанских, дагестанских и других ногайцев наблюдаются различия — как в лексике, так и в фонетике: "Например, у нас распространено джоканье или чоканье, тогда как в литературном ногайском — йоканье. На самом деле, исторически джоканье было свойственно и для других групп — например, для караногайцев, степных крымских татар и ногайцев, живущих в Турции. Просто в других ареалах оно стало встречаться реже из-за влияния литературного языка, а у нас этого влияния не было".
Отсутствие серьезного влияния общеногайской литературной нормы, основанной на диалектах кавказских ногайцев, на речь ногайских сообществ Астраханской области объясняется тем, что старшие поколения с этой нормой практически не знакомы — вместо нее их в школе учили татарскому.
— В 1920-х в Астрахань приезжал лингвист-тюрколог Николай Баскаков, у него была задача классифицировать тюркское населения региона, и он почему-то постановил считать нас татарами. Кстати, это затронуло не только ногайцев, но и астраханских туркмен — о них почему-то говорят меньше, но многих из них в советские годы тоже "вписали" в татары. Уже на старости лет сам Баскаков признал эти свои решения ошибочными. В случае карагашей исправить их последствия удалось Равилю Джуманову, который стал одним из основателей астраханского отделения ногайского общества "Бирлик" ("Единство"). Общество выступило с инициативой преподавания литературного ногайского языка, открылись языковые курсы в педучилище. Многих отправляли учиться в Карачаево-Черкесию и Дагестан, где ногайская педагогика была налажена еще в советское время, — рассказывает Ишмухамбетов.
По его словам, ведущие современные лингвисты уверенно относят диалект карагашей к ногайским, однако с этим согласны не все — авторы Атласа татарских народных говоров по сей день включают в него языковой материал, собранный у астраханских ногайцев: "Все наши села — карагашские, юртовские — отмечены в этом атласе так, как будто мы говорим на казанском татарском, хотя это, конечно, неправда. В каком-то смысле это и подстегнуло интерес к сохранению своих собственных диалектов. Если кто-то другой решает за нас, как называть наш язык, — это точка невозврата. Мы не можем не заниматься своими диалектами".
В результате карагаши и юртовцы оказываются как бы "меж двух огней": активистов этих сообществ не устраивает использование татарского как своего литературного языка, поскольку они отказываются от навязанного советской властью татарского самосознания в пользу ногайского — и в то же время они признают, что существующий литературный ногайский язык основывается на других диалектах, имеет значительные отличия от речи астраханцев и не всегда им понятен. Решением этой проблемы Ишмухамбетов и считает создание особых литературных норм для карагашей и юртовцев.
— Для чего нам нужны литературные нормы? Во-первых, давайте проясним, что вообще значит отдельная письменная норма. Мы не подразумеваем, что это какой-то новый самостоятельный язык. Это региональный вариант нормы — мы не отрицаем литературный ногайский язык, а дополняем его своими вариантами — карагашским и юртовским. Мы хотим писать так, как говорим, потому что в этом есть насущная необходимость, ведь есть различия. Соответственно, литературная норма — это стандартизация нашей локальной языковой реальности. Попытка ясно и точно переложить особенности речи карагашей на письмо, сформулировать набор правил и традиций, опираясь на которые наш диалект можно использовать не только как язык домашнего бытового общения, но и как язык формальных ситуаций — от печатных книг до официальных речей, — объясняет активист.
По мнению Ишмухамбетова, практическая польза этой работы в том, что она положит основу максимально точной и единообразной фиксации нематериального наследия карагашей и юртовцев: "Для сохранения любого языка нужна его фиксация. Использовать наши новые литературные нормы нужно в первую очередь для публикации: например, ты собираешь фольклор или записываешь рассказы старожилов, для этого нужна письменная форма языка со своими правилами. Раньше как делалось — к нам приезжали ногайские исследователи из других регионов и просто адаптировали нашу речь для записи на литературном языке, чтобы это было понятно читателям на Северном Кавказе. Мы же пошли по другому пути — оставлять живую речь со всеми ее локальными особенностями в нетронутом виде и "подгонять" систему записи под нее, а не наоборот".
Впрочем, потенциальная сфера применения новых литературных норм не ограничивается публикацией этнографических и биографических материалов, считает историк. По его словам, четкие правила письма необходимы для создания любых серьезных текстов на языке, и обнародование свода таких правил для карагашского и юртовского диалектов может вдохновить людей на создание нового контента на них — от художественных произведений до статей в интернете.
— Вообще, если нормы нет, затруднительно что-то писать: каждый пишет, как он хочет. Например, кто-то может по инерции использовать татарскую письменность, которая для нашего языка не очень удобна. К тому же для нее нужно устанавливать специальные шрифты и раскладки, а ногайская письменность обходится тем, что уже есть — стандартным набором символов русского алфавита. Наши проекты кодификации дают ясные ответы на вопрос "как писать": от выбора алфавита вообще до конкретных орфографических тонкостей, — объясняет Ишмухамбетов.
Как рассказывает историк, первый текст на карагашском диалекте, записанный в рамках предлагаемой им нормы, был напечатан в 2019 году в статье "Пути сохранения нематериального наследия ногайцев-карагашей", вошедшей в сборник материалов научной конференции "Ногайцы: 21 век". В интернете она представлена несколько шире: в соцсети "ВКонтакте" давно действует сообщество "Ахтуба сувы бойында" ("На берегу реки Ахтубы"), где размещаются фольклорные материалы на карагашском диалекте. Примеров использования юртовской нормы, по словам Ишмухамбетова, пока меньше, но она тоже развивается.
— Пока рано говорить о результатах. Конечно, мы не первый год проводим свои диктанты — три года на карагашском, два года на юртовском. Наши проекты литературных норм уже готовы, их введение поддержали сотрудники института РАН, но формальное описание их правил еще не опубликовано, так что нормы как таковые нельзя назвать обнародованными. Сейчас практически готов к печати небольшой сборник со статьями о нормировании наших диалектов, в ближайшем будущем планируется составлений словарей. В общем, впереди еще много работы, — заключает языковой активист.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
