Столицу Башкортостана, как ранее писали "Idel.Реалии", в рамках рабочей поездки посетил президент непризнанной Республики Абхазия Аслан Бжания. Уфа и Сухуми (или Сухум, как город называют абхазы) подписали соглашение о сотрудничестве, два района Башкортостана — Мелеузовский и Бурзянский — стали побратимами Омычарского и Гагрского районой Абхазии соответственно. Эксперт по региональной России Руслан Айсин поделился своим мнением о том, что стоит за этим.
Какой тут интересный парадокс получается. Москва, лишившая остатков суверенитета Башкортостан, буквально заставляет выстраивать отношения с теми, кого она сама искусственно накачивает этой легитимной модальностью. Отнятый у республик внутри Российской Федерации политический статус и суверенитет, по сути делегированы признанным только Москвой и еще Сирией и Венесуэлой государствам — Южной Осетии, Абхазии и так называемым ДНР с ЛНР. Украденный суверенитет, не меньше.
Двойные стандарты буквально пронизывают российскую политику. Москва еще до начала войны с Украиной требовала от Киева федерализации и широкой автономии для своих прокси образований, входивших в состав страны как области. А сама в это же самое время рьяно душила даже формальные остатки регионализма и самоуправления на местах. Глав непризнанных миром государственных образований должны принимать на самом высоком уровне как президентов, а Татарстану законом запретили своего избранного руководителя "президентом" именовать. При том, что Путин сам годами ранее предлагал обратное: называть руководителя так, как хочется жителям Татарстана. Цену словам и обещаниям Владимира Владимировича уже знает весь мир.
В 1941 году Эрнст Френкель назвал Германию "двойным государством". Таким образом он высветил явление, при котором "нормативное государство" (Normenstaat) сосуществует с "дискриминирующим государством мер" (Massnahmestaat). Где управление людьми, смыслами и процессами происходит как их двуликое сотрудничество. Парадигма закона там заменяется концепций расплывчатых оговорок и формулировок типа: "военное положение", "общественный порядок", "интересы государства", "ради национальной безопасности". Они не имеют четкого правового определения и выходят за рамки закона. Также и у нас. Путин берет на себя обоснование этих сконструированных для узурпации власти явлений и выступает как единственный политический субъект. Он отменяет правовое поле, выводя на арену свою превратно понятую "целесообразность", во имя которой он ломает все вокруг себя.
Суверен тот, кто принимает решения в чрезвычайных, острых обстоятельствах, писал Карл Шмитт. Поэтому Путин, видимо, ориентированный на этот тезис германского политолога и правоведа времен Третьего рейха, вводит в общественный и политический обиход чрезвычайщину. В этих условиях отменяется все: и конституция, и права, и гласность, и выборность, и благоразумие. Чрезвычайное положение подразумевает вхождение в режим ненормального напряжения. А выйти из него без катастрофических последствий практически нереально.
Башкортостан избран Москвой для неприглядной роли — быть насосом для этих гибридных образований. Глава республики Радий Хабиров не перестает посещать так называемые ДНР и ЛНР. Он буквально заместил военным дискурсом всю внутреннюю повестку. Республика, такое ощущение, что только и живет фронтовой жизнью непризнанных гособразований, полностью игнорируя свою.
Можно сказать, что это колониальное положение, при котором у республики отобраны символический статус субъекта, реальные полномочия и материальные ресурсы. Ими Уфа вынуждена делиться по указке из Москвы. Она взяла на себя обязательства что-то восстанавливать в ДНР и пополнять ряды своими гражданами их прокси-армии. Для этого специально были созданы два батальона. Метрополия выкачивает все без остатка.
Кремль со знанием дела привязывает Башкортостан, Туву, Бурятию и другие республики к этой войне с Украиной через наложение множественности связей, чтобы они были "замараны" этими преступными решениями.
Это старый способ — скрепить преданность вассалов через кровь. Нивелировать, дискредитировать их эмпатию к тем, кто выступает против имперской агрессии. Но и для того, чтобы в момент кризиса и краха режима, а этого отметать нельзя, республики не имели морального основания заявлять о своей самостийности и апелляции к антиимперскому дискурсу. Ведь они были с Москвой заодно в деле оккупации соседних стран и поддержания там настоящих зверств.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
