Разлив нефти на Каме оказался подходящим поводом, чтобы поговорить о цене, которую Россия платит за добычу черного золота. Это загрязнение почвы и воды из-за аварий на трубопроводах и скважинах. Как правило, нефтяникам проще латать дыры и платить штрафы вместо того, чтобы вкладываться в модернизацию. Речь в итоге идёт о десятках тысяч аварий в год, но общественное внимание приковано лишь к отдельным из них —наиболее масштабным.
ЧП на Каме, где 13 апреля произошла разгерметизация нефтедобывающей скважины ПАО "Татнефть", даже близко не сопоставимо по масштабам с авариями последних лет в Норильске или на реке Колва в Коми, поэтому высок риск, что дело спустят на тормозах или виновные отделаются символическим наказанием. Тем не менее, Василий Яблоков, руководитель направления "Климат и энергетика" российского отделения Greenpeace, считает, что полностью ущерб от аварии можно будет оценить по окончании половодья:
— Полную картину мы скорее всего увидим в половодье. В этом тоже есть своя проблема. Потому что по высокой воде когда идёт нефть, загрязнение соответственно будет более масштабное.
— То есть, то, что авария произошла весной ситуацию дополнительно усугубляет — потому что есть риск разнести загрязнение на большую территорию?
— Да, риск загрязнения большей территории, с одной стороны — я говорю, основываясь на опыте разливов в других регионах… Весна является таким временем, когда по большой воде начинает идти нефть и даже есть специальные паводковые комиссии в нефтедобывающих регионах. Здесь может быть аналогичная история. Тем более скважина находится прямо посреди водохранилища.
— Я так понимаю, по информации из открытых источников масштабы ЧП можно оценить лишь очень приблизительно?
— Да. Какие-то оценки сейчас давать очень сложно. Но такие разливы традиционно всегда угроза биоразнообразию. Особенно, если речь идёт про нацпарк, который находится по обоим берегам Камы. В любом случае это — нарушение природоохранного законодательства, в частности Водного кодекса. А всё остальное — дальнейшие действия, штрафы — будут зависеть от объёмов вытекшей нефти. Это уже должны выяснять надзорные органы — Росприроднадзор, Ростехнадзор.
— Такое ощущение, что аварии на нефтепроводах, продуктопроводах очень часто происходят именно по весне…
— На самом деле такие аварии происходят весь год, перманентно. Это системная проблема. У нас устаревший трубопроводный парк, устаревшая инфраструктура. Всё это связано с тем, что это довольно дорогостоящее мероприятие. Выгоднее залатать или заплатить штраф. Или просто скрыть. Ничего не предпринимать — и таким образом не повышать себестоимость добычи. А весной просто становится всё видно, то что произошло за зиму. Зимой её не видно под снегом, а когда он начинает таять, всё это стекает в реки и разносится на большие расстояния.
— Почему я спросил про весну — слышал, что как раз во время ледохода льдины, стволы деревьев, прочий мусор, попавший в воду, повреждают нефтепроводы.
— Для трубопроводов, которые тянутся по дну реки, это, конечно, усугубляющий фактор. Бывают и под водой утечки, в Ханты-Мансийском округе это явление часто встречающееся. В интернете много историй, как у людей из кранов нефть течёт… Но большая часть порывов происходит всё равно на суше, т.к. там больше трубопроводов.
— Как раз хотел спросить. В случае с аварией на Каме была информация, что нефть может попасть в зону водозабора. Есть риск, что из кранов в Набережных Челнах нефть потечёт? Или на городских водозаборах более тщательно подходят к фильтрации?
— Не знаком с особенностями именно этого водозабора. Водозаборы крупных городов, естественно, очень хорошо охраняются. Естественно, есть все необходимые мероприятия по очистке воды… Но вообще ситуация может развиваться по разным сценариям. Это зависит от многих факторов. И от уровня воды, и от степени защищенности водозабора, и от скорости ликвидации загрязнения…
— Вы уже упомянули, что для России подобные ЧП — системная проблема.
— Да, это системная проблема. Она существует уже много лет. И Greenpeace этим много лет занимается, у нас вышло множество всяких докладов и публикаций на эту тему. Понятно, что это характерно в большей степени для регионов, где добываются большие объёмы нефти. Условно, в средней полосе месторождения уже обедненные. Ну и плюс регионы более густонаселенные. В связи с этим или меньше аварий, или компании в целом более ответственно подходят. Но, конечно, любая нефтяная инфраструктура несёт в себе риски. Какой бы ответственной компания ни была...
— В связи с санкциями Запада, затрагивающими в том числе и нефтяную отрасль, что мы можем прогнозировать?
— В данной ситуации прогнозировать что-либо невозможно. Мы сейчас находимся в абсолютной точке хаоса. Наверное, нужно немного подождать, тогда станет понятнее. Но в общем можно сказать: нефтяная индустрия несёт в себе высокие риски. И на высшем уровне, даже вне зависимости от сегодняшней ситуации, заявлялось, что надо уходить от нефтяной зависимости. И, как минимум, что-то делать с тем количеством аварий, которые случаются на нефтепроводах и т.д.
— У меня сейчас открыта страничка портала NefteGaz.ru, где говорится, что динамика по ЧП на нефтепроводах вполне позитивная. В 2020 году якобы было зафиксировано 49 аварий, а в 2021-м — всего лишь 32…
— Это для всей страны?
— Да.
— Не может быть. Масштаб — абсолютно другой. И это не мы считаем, у нас таких возможностей нет, а официальные органы РФ — ЦДУ ТЭК, Минприроды РФ... Речь идёт о порядка десяти тысяч аварий в год по стране. Но точно не может быть нескольких десятков, речь идёт о тысячах. По официальным данным это всё легко проверяется. Возможно, тут посчитали только аварии, которые превышают какие-то объёмы, а более мелкие утечки — нет. Я, честно говоря, не знаком с методикой.
— Можно ещё предположить, что тут как и в других случаях "у семи нянек" — в публикации ссылаются только на данные Росприроднадзора, а тот же Ростехнадзор, возможно, ведёт статистику как-то иначе…
— Безусловно. Есть ещё проблема со статистикой. Во-первых, с доступностью этой информации. Она крайне сложно добывается. Мы её выхватываем в каких-то госдокладах, ещё где-то… В тех же регионах по-разному это устроено — и какого-то единого подхода, к сожалению, нет. В общем-то даже о цифрах говорить каких-то сложно. Потому что оценки масштабов утечек нефти по тем же рекам различались даже в официальных речах министров природных ресурсов разных лет…
— У меня в связи с этим возникает закономерный вопрос. А можно ли в таком случае всем этим контролирующим органам доверять? Может, тогда самим людям как-то необходимо всю эту ситуацию контролировать? Например, пробы самостоятельно отбирать…
— Конечно, участие людей важно. Тут нет гарантий, что это обязательно приведёт к позитивному результату, но с другой стороны у госорганов будет больше мотивации ответственнее относиться к своим функциям и тщательнее проверять… Если смотреть на историю каких-то резонансных аварий, то как раз и можно увидеть, что госорганы выписывали большие штрафы при большем общественном резонансе. Но, понятно, что у простых людей очень мало механизмов участия во всей этой истории. Потому что люди не могут, условно, штраф выписать или оформить всё так, чтобы это было принято как доказательство в суде… Плюс есть масса технических проблем: с доступностью объектов, информации…
Как показывает практика, госорганы в последние годы стали уделять больше внимания проблеме нефтяных разливов. Я довольно давно занимаюсь этой проблемой, видел, как меняется отношение на разных уровнях — от полного игнорирования до какого-то уже участия. Апогеем был разлив дизтоплива в Норильске.
— А, это та история, которую "Новая газета" раскручивала.
— Да, "Новая газета" тоже участвовала. Тогда был выписан просто колоссальный, беспрецедентный штраф. И дальнейшие истории, по той же реке Колва в республике Коми… Это та же река, по которой, как я могу судить, каждую весну вместе с льдом идёт нефть. Это повторяется из года в год. Это десятилетиями игнорируется. И в прошлом году там была очередная утечка, что происходит там регулярно, только на одном месторождении — сотни раз в год… Но было особое внимание к утечке со стороны СМИ — ну и со стороны госорганов, естественно. В том числе — на федеральном уровне. И был выписан штраф, не такой большой как в Норильске — но всё-таки.
То есть резонансные истории отрабатываются, но системно, к сожалению, проблема не решается. Системно — это сокращение добычи нефти и уход от зависимости. И, соответственно, повышение экологических стандартов и вложение в модернизацию.
13 апреля стало известно, что разгерметизировалась нефтяная скважина на искусственном острове между Набережными Челнами и Менделеевском. По предварительной информации, произошла разгерметизация нефтяной скважины на искусственном острове между Набережными Челнами и Менделеевском. Течь продолжалась несколько дней, нефть дошла до берега. Экологи отобрали пробы загрязненной воды.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
