Рано утром 15 октября в Оренбурге сотрудники ФСБ пришли в дома главы правозащитной организации "Право каждого" Айдане Федосик и ее коллеге Светлане Аршавской. Районный суд города разрешил силовикам провести обследование помещений. По оперативной информации, Федосик могла быть причастна к распространению наркотических средств, а Аршавскую подозревали в том, что она могла обладать информацией о якобы незаконной деятельности коллеги. "Idel.Реалии" выяснили возможные причины давления силовиков на сотрудниц АНО "Право каждого".
Обыск
Утром 15 октября домой к Айдане Федосик приехали несколько оперативников, двое понятых и люди в масках. Их целью было проведение обследования помещения — по оперативной информации, Айдана могла быть причастна к распространению наркотических средств.
Хотя при силовиках они не зарыдали, не было истерики
— Обыскали дом, ничего не нашли, но изъяли телефоны и ноутбук. Все было культурно, тихо и мирно. Претензий к силовикам нет, даже Айдана говорит, что все прошло хорошо. Сказали, что нужно проехать в УФСБ и дать объяснение. Их интересовало, чем занимается организация, употребляют ли наркотики или нет. Мы все рассказали, объяснили, что работники ничего запрещенного не употребляют, потому что это табу, — уточнил адвокат Эльдар Шарафутдинов, сотрудничающий с Международной Агорой.
Сама Айдана Федосик поясняет, что сотрудники ФСБ сразу представились. Многодетная мама переживала за детей.
— Дети, конечно, напугались. Они проснулись и первое, что видели — дядей в балаклавах. Дождались меня из отдела [ФСБ] спокойно, а потом через какое-то время начали плакать. Я вот сейчас за дверь выхожу, они сразу: "Мама, ты куда?" Это будет еще с месяц их беспокоить, они будут дергаться на стуки и все остальное. Хотя при силовиках они не зарыдали, не было истерики. Просто оцепеневшие дети, — рассказывает оренбурженка.
По мнению Эльдара Шарафутдинова, сотрудники ФСБ просто хотели изъять технику правозащитницы. Силовики приходили с обысками к Айдане Федосик и ранее, однако все было безрезультатно.
— Хотят оказать давление на правозащитную организацию, хотя она у нее неполитическая, политика не обсуждается. Айдана вне политики, аполитична. Все отчеты прозрачны, предоставляются в Минюст. Никаких вопросов по документам и отчетам никогда не было. Причем здесь ФСБ, если вопрос о наркотиках? Я даже не понимаю, чем она могла насолить властям. Айдана помогает людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию, — отмечает Шарафутдинов.
У нас есть дружественные реабилитационные центры, где не пытают и не приковывают к батарее
Сама Айдана рассказывает, что в феврале 2020 года у нее дома уже был обыск, тогда женщиной интересовался ОБЭП.
— Они взяли судебное решение. Основание [для обыска] такое же — оперативная информация. Якобы я с неустановленными лицами похитила у какой-то пары пенсионеров деньги около банкомата. Я читала и понимала, какой это бред. Когда пришли домой, их было много, я была одна с детьми, и подбросить [наркотики] можно было элементарно — у меня только об этом мысли были. Тогда они якобы искали деньги, естественно, ничего не нашли, — рассказывает Айдана Федосик.
В доме Айданы есть подвал, где хранятся раздаточные материалы, связанный с деятельностью "Права каждого". Во время прошлого обыска силовики, дойдя до него, живо интересовались, чем занимается организация, пытаясь оказать давление на оренбурженку.
— Тогда силовики спрашивали, мол, а чем вы занимаетесь, а зачем? Задавали вопросы о том, не кажется ли мне, что, защищая права уязвимых групп населения, я потворствую их деятельности. Элемент корявого устрашения. Ну, как умеют, так и сделали. В прошлом году ударили по моей семье, одновременно с моим устроили обыск у моего сына, который вообще не имеет отношения к деятельности организации, его забрали в отдел. Это тоже был такой элемент устрашения: я захожу в отдел, а там сидит мой сын, — рассказывает Федосик.
"Мы ничего незаконного не делаем, но понимаем, что государственная политика такие вещи не приветствует"
Небольшая некоммерческая организация "Право каждого" из Оренбурга занимается профилактикой ВИЧ-инфекций среди уязвимых групп.
— Уязвимые группы в нашем случае — это бывшие заключенные, секс-работницы, люди, употребляющие наркотики, — объясняет Федосик. — Мы выезжаем к людям, нам доверяют. Мы вхожи в те места, куда государственные медико-социальные организации не доходят. Мы никого не склоняем к трезвости, мы даем человеку поддержать свою жизнь и здоровье до того состояния, пока он будет готов принять это решение: "Все, ребята, я созрел, помогите мне с реабилитацией". Мы придерживаемся философии снижения вреда, наша помощь безусловна, безопасна и безоценочна. Мы можем посодействовать тому, чтобы человек прошел детокс, а потом у нас есть дружественные реабилитационные центры, где не пытают и не приковывают к батарее. Там работа с психотерапевтами и глубокая работа с собой, основанная на готовности человека к ней.
Федосик поясняет, что их организация не из тех, кто "ловит подростка на "закладке" или вызывает полицию.
Сейчас под влиянием РПЦ мы только скрепами предохраняемся и догнали Африку по темпам роста ВИЧ
— Нет, это не наша история, мы на стороне людей. Если какой-то вопиющий случай, мы не молчим. Само по себе то, чем мы занимаемся — это не одобряемо правоохранительными органами, потому что мы выступаем против подбросов, фальсификаций и использования абстинентного синдрома ("ломка", возникающая при полном прекращении психоактивного вещества — "Idel.Реалии") с целью получения признательных показаний от людей, употребляющих наркотики. Это же массовое явление, мы, как можем, привлекаем к этому внимание. Это ведь огромные цифры, это норма и страшная обыденность. Проще же подбросить, народ не любит наркопотребителей, за них никто не заступится, — рассказывает Айдана.
Правозащитница отмечает, что государственная политика в области профилактики наркопотребления сейчас строится вокруг репрессий. А ВИЧ профилактируется отказом от секса.
— Что, подростки и молодежь это слушают? Вот поэтому в России такое положение дел. Никакого секс-просвета в нашей стране не проводится. Директора школ опасаются брать на себя за это ответственность. Сейчас под влиянием РПЦ мы только скрепами предохраняемся и догнали Африку по темпам роста ВИЧ. И ровно то же самое с наркопотреблением. Так не работает, весь мир этот путь прошел, — отмечает правозащитница.
Айдана Федосик рассказывает, что деятельность "Право каждого" не нравится властям. То, чем занимается организация, по мнению оренбурженки, идет вразрез с официальным курсом профилактики ВИЧ, где права человека исключают.
— Мы ничего незаконного не делаем, но понимаем, что государственная политика такие вещи не приветствует. Но сейчас любые активности гражданского общества не приветствуются, мягко говоря. На нас системно "стучат". Зная нынешнюю государственную повестку, очень легко рассчитывать на то, что донос на нас "зайдет" на ура. Составь несколько предложений вместе — бывшие заключенные, права человека, наркопотребители, сюда прикрути "иностранное финансирование" и выезды за рубеж на обучение. Сопоставь, отметь ключевые моменты — и все, — рассказывает оренбурженка.
В то же время она отмечает, что государство принимает меры для поддержки людей с ВИЧ. Задача "Право каждого" — довести человека до СПИД-центра, чтобы он встал на диспансерный учет, и ему была назначена терапия. Айдана поясняет, что бесплатная государственная терапия есть, но люди на нее не идут, потому что боятся, что их посадят. Информация о них от врачей якобы может попасть в правоохранительные органы.
"Мое неучастие — содействие беспределу"
Айдана отмечает, что больше всего опасалась, что во время осмотра жилища ей подбросят наркотики. Кроме техники силовики изъяли у правозащитницы документацию возглавляемой ею организации, а также пообещали позвать на беседу на следующей неделе.— Как сказал один из сотрудников, они изымали все документы, где встречалось слово "наркотики". Я сказала: "Ну, понятно, много там про наркотики, читать вам придется все выходные", — рассказывает оренбурженка.
В разговоре с корреспондентом "Idel.Реалий" Айдана Федосик отметила, что не собирается менять сферу деятельности, ведь она верит в свое дело и ей страшно за детей.
— Мое неучастие — содействие беспределу, — резюмировала правозащитница.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
