Колумнист Харун Сидоров размышляет о том, почему Российская партия свободы и справедливости, позиционировавшая себя в качестве партии народных движений страны, получила так мало голосов даже в национальных республиках.
Сентябрьские "выборы" 2021 года в Госдуму оказались интересны тем, что в них впервые за долгое время участвовала партия, позиционирующая себя как представителя национальных движений народов России и включившая в свой избирательный список ряд их видных деятелей. Такой партией стала Российская партия свободы и справедливости (РПСС) под руководством Максима Шевченко, в федеральный список который в частности вошли известный татарский историк и общественный деятель Дамир Исхаков и политолог и исламовед из Дагестана Руслан Курбанов.
Но в итоге партия набрала всего лишь 0,77% голосов по федеральному избирательному округу. Столь скромный результат можно объяснить целым рядом важнейших обстоятельств — от характера этих "выборов", до новизны самой партии, которая фактически была создана всего за пять месяцев до них. И если изменить первое обстоятельство РПСС явно не в силах, то в случае, если эти выборы станут для нее не концом, а началом ее политического развития, в следующий раз она может добиться лучших результатов.
Как человеку, голосовавшему за РПСС, автору этих строк хотелось бы, чтобы было именно так. Однако именно поэтому теперь, после выборов, стоит указать на слабые места этнополитической составляющей ее прошедшей кампании. Ведь если она собирается стать серьезным и устойчивым игроком российской электоральной политики и быть в ней представителем национальных движений народов России, эту роль ей придется играть не на словах, а на деле.
Ставка на республики разбилась об "электоральные султанаты"
Начнем с голых цифр. Хотя могло показаться, что как единственная партия, выступающая в защиту национальных культур и интересов титульных народов российских республик РПСС должна получить особо много голосов в них и среди них, этот расчет явно не оправдался.
В Дагестане, Ингушетии, Татарстане и Башкортостане она не набрала и доли процента
Цифры поддержки РПСС даже в "обычных" республиках вполне соответствовали усредненным общероссийским показателям голосования за нее. К примеру — 0,85% в Архангельской области и 0,53% в Марий Эл. В "мусульманских" же республиках, на которые некоторые возлагали особые надежды из-за поддержки мусульман Максимом Шевченко и присутствия в списке Руслана Курбанова и Дамира Исхакова, это несоответствие "ожидания и реальности" оказалось и вовсе кричащим. Так, в Дагестане, Ингушетии, Татарстане и Башкортостане она не набрала и доли процента, в Кабардино-Балкарии получила 0,07%, в Чечне — 0,31% и только в Карачаево-Черкессии — среднероссийские 0,77%.
Понятно, что здесь сказались две уже упомянутые выше причины. Первая — специфика выборов в т.н. "электоральных султанатах", на которой нет смысла отдельно останавливаться. Вторая — объективная незрелость региональных структур РПСС как в организационном, так и в политическом отношении. По этой причине партия не смогла покрыть своими наблюдателями не то, что все, а сколь-либо значительную часть избирательных участков, а также выставить во главе своих региональных избирательных списков узнаваемые и авторитетные фигуры.
Так, от татарстанской части списка партии были выставлены: Шаган Ильми Эмирусейнович (Симферополь), Меметов Решат Муртазович, Тищенко Екатерина Борисовна, Алабушева Анна Олеговна, Палкин Дмитрий Михайлович. Поиск в интернете не дает никакой информации об их общественной деятельности в республике, и похоже, что если не все, то большинство из них вообще с ней слабо связаны — Ильми Шаган из Крыма, Решат Меметов проживает в Краснодарском крае, а кандидатов со славянскими фамилиями можно спутать с их однофамильцами из других регионов.
Та же история и с другими региональными отделениями в республиках, представляющих для РПСС значительный электоральный интерес. В Башкортостане от нее шли: Шаган Разие Кемаловна, Поволокина Ольга Александровна, Воронина Лариса Николаевна, Тахлы Мерьем Энверовна, Комаров Владимир Владимирович. И опять, обладателей славянских фамилий из этого списка легко спутать с их однофамильцами из других регионов, так как поиск по ним применительно к республике ничего не дает. Более интересная картина получается с обладателями фамилий тюркских — "башкортостанская" Разие Шаган, вероятно, как-то связана с "татарстанским" Ильми Шаганом. О ее отношении к Башкортостану никаких сведений нет, зато есть сведения об отношении к Крыму (аннексирован Россией) — в частности, она включена в украинскую базу "Миротворец" как "пособник российских оккупантов в АР Крым". Нет точных сведений на этот счет, но можно предположить, что крымской татаркой является еще одна выдвинутая от Башкортостана женщина с тюркской фамилией — Тахлы Мерьем из Краснодарского края.
К слову интересно, что хотя крымские татары были выдвинуты РПСС от ее татарстанского и башкортостанского списков, разбавив их славянское большинство, в списке партии по самому Крыму их присутствие разглядеть сложно. Там от нее шли: Шеленков, Михлюкова, Копылов, Кузнецова, Андреенко, Шаболта, Копылов, Крикунова, Шарыпов. Впрочем, возможно, отношение к крымским татарам имеет Михлюкова — Эльвира Надыровна, правда, жительница кубанского Новороссийска.
Ну и, наконец, республики Кавказа, где партия получила меньше всего голосов. От них партией были выдвинуты: Булаев Олег Александрович, Терехина Екатерина Владимировна, Хабибулаев Ризван Абдулаевич, Абдусаламов Магомедрасул Абдулхаликович, Юсов Никита Юрьевич, Цыба Евгения Тарасовна. Получилось забавно — у "Родины", которая считается партией русских националистов, по этим республикам идет поровну русских и "титульных" кандидатов (Телехов, Кузьминов, Каримов, Агаханов), в то время как у РПСС, позиционирующей себя как партию союза и равенства российских народов, по региону, в котором русские являются явным меньшинством, было выдвинуто большинство русских кандидатов. Впрочем, понятно, что это не "злой умысел" — и эти, и другие вышеуказанные кандидаты, судя по отсутствию на большинство из них информации в интернете, производят впечатление людей, случайных для политики в целом и республик, от которых они были выдвинуты, в частности.
И еще раз — понятно, что для партии, которая фактически была создана лишь в апреле 2021 года путем переименования политтехнологической партии-спойлера КПСС (Коммунистической партии свободы и справедливости) такая картина была скорее неизбежной. За пять месяцев почти нереально, по крайней мере без огромного организационного и финансового ресурса, которого у Максима Шевченко явно не было, ни создать с нуля настоящие региональные отделения даже в ключевых для партии точках страны, ни вовлечь в партию уже существующие на местах организации, проведя с ними соответствующие переговоры. Все это РПСС лишь предстоит сделать, готовясь уже к следующим выборам — если только она собирается остаться в российской электоральной политике всерьез, а не оказаться политтехнологическим проектом под одну избирательную кампанию.
Мобилизация сторонников и противников: как совместить несовместимое?
Впрочем, наряду с количественным аспектом, описанным выше, есть еще один аспект подбора кандидатов, на который РПСС придется обратить внимание, если она хочет стать партией, представляющей в российской электоральной политике все национальные движения российских республик и других автономных образований, а не личных фаворитов ее лидера.
С этой точки зрения стоит присмотреться к результатам мобилизации потенциального электората двух людей, на которых Максим Шевченко сделал ставку как на представителей в федеральном списке партии крупнейших мусульманских регионов страны — татарского историка Дамира Исхакова и дагестанца Руслана Курбанова.
Увы, что в Татарстане, что в Дагестане партия получила меньше голосов, чем по России в целом — если по стране в среднем ее результат примерно 0,8%, то в этих двух республиках он вообще не фиксируется выше статистической погрешности. При этом, нельзя не отметить, что не сумев мобилизовать своих сторонников, в каком-то смысле обе эти фигуры мобилизовали против партии своих противников.
Так, хорошо известно, что будучи неоднозначной фигурой в татарской среде, где у него есть и сторонники, и противники, Дамир Исхаков является высокотоксичной фигурой для башкирской, ногайской и чувашской национальной общественностей. И тот факт, что в список партии не были включены их представители, но был включен Исхаков, заставил многих из них воспринимать РПСС как партию "татарской гегемонии" в республиках Поволжья. Масла в огонь в этом смысле подлили и представители татарского националистического (по сути ирредентистского) движения в Башкортостане. Так, в заявлении Татарского общественного центра Башкортостана татары этой республики были представлены как жертвы политики башкиризации, а РПСС, по списку которой идет Дамир Исхаков, как партия, которая защитит их от нее. Размещение этого заявления известным деятелем башкортостанских татар Ильнаром Гарифуллиным вызвало резкую реакцию со стороны башкирской общественности. В частности, один из ее видных представителей Руслан Габбасов выразил недоумение в связи с тем, что РПСС используется таким, провокационным для башкирской общественности способом, в то время как Демократический конгресс народов России, в который входил и он, и Максим Шевченко, и представители татарской общественности, изначально задумывался как консенсусная площадка всех народов России. В свою очередь не остался в долгу и Ильнар Гарифуллин — отвечая на претензии Габбасова, в своем телеграм-канале он написал буквально следующее: "...причина такой злости Габбасова и прочих башистов одна — партия к которой они примкнули "Федеративная партия России" по сути говоря заморожена, а в РПСС их не пригласили...".
В общем, да, получилось именно так, что в отличие от татарских националистов, видного представителя которых включили в федеральный список, башкирских националистов в партию "не пригласили". Поэтому не стоит удивляться тому, что башкирское национальное движение не рассматривало партию как свою — одна его часть бойкотировала эти выборы, другая пыталась добиться своих целей во взаимодействии со "Справедливой Россией". А вот никаких следов электоральной мобилизации за РПСС не наблюдалось даже в северо-западных районах Башкортостана, где она, по логике Исхакова-Гарифуллина и их единомышленников была призвана компенсировать партии негласный бойкот со стороны башкирских националистов.
В каком-то смысле схожей оказалась ситуация с Русланом Курбановым. Даже в самом Дагестане его высказывания на национальные темы, мягко говоря, не находят понимания у национальных общественностей ряда его народов. А с учетом его прошлого конфликта с ингушской общественностью включение в список РПСС Курбанова при одновременном невключении в него видных представителей ингушского движения дало схожий эффект и в этой республике. В итоге ингушское движение, которое имеет одну из самых успешных историй протестной общественной мобилизации в последние годы, сделало ставку на партию "Яблоко", выдвинувшую по своему списку Руслана Муцольгова. В условиях "электорального султаната", которым является Ингушетия, ей это особо не помогло, но все-таки "Яблоко" в республике получило 0,84% против 0% у РПСС.
Партия, претендующая быть представителем всех национальных движений в российской политике, в таких регионах сможет играть эту роль лишь в одном случае — если будет вести свою политику исходя не из фаворитизма, а прямого взаимодействия со всеми этими движениями
Конечно, может показаться, что эти истории о том, что всем одновременно люб не будешь. Но в данном случае речь не о персональных симпатиях и антипатиях. Надо понимать, что в России помимо условно монолитных регионов, не имеющих национальных противоречий внутри себя и с соседями, будь то "русские регионы" или некоторые "национальные республики", есть регионы со сложными национальными отношениями либо внутри них, либо с их соседями. И партия, претендующая быть представителем всех национальных движений в российской политике, в таких регионах сможет играть эту роль лишь в одном случае — если будет вести свою политику исходя не из фаворитизма, а прямого взаимодействия со всеми этими движениями.
При этом понятно, что удовлетворить взаимоисключающие требования, чтобы это одинаково нравилось всем, не получится. Однако можно сделать другое — выработать правила представительства и сосуществования конкурирующих групп, а также партийного арбитража в тех случаях, когда конфликты между их представителями внутри партии угрожают оттолкнуть от нее важные группы избирателей.
Такой же в основе подход может быть взят на вооружение применительно к решению не менее сложной задачи, вытекающей из ряда высказываний Максима Шевченко в ходе этой избирательной кампании. Речь идет о стремлении позиционировать РПСС как партию национальных движений не только меньшинств, но и русского народа. На этих выборах такая попытка была предпринята посредством выдвижения от партии кандидатов — русских националистов вроде Михаила Бутримова. Если говорить о их выдвижении по "русским регионам", то оно не несет с собой конфликтного потенциала по отношению к национальным движениям титульных народов "национальных регионов". Но надо понимать, что если такая связка планируется как стратегический, а не ситуационный электоральный союз, потребуется серьезная концептуальная проработка ряда этнополитических вопросов и формирование по ним рамочной позиции партии, которая позволит ей системно работать с национально ориентированными политиками разных народов.
КРО, Союз Народов России и Лебедь — предшественники и модели для РПСС
Таким образом, на сегодняшний день РПСС — единственная за долгое время общероссийская партия, декларирующая столь же амбициозную, сколь и трудноосуществимую задачу — представительства в российской политике национальных движений народов России.
На памяти автора этих строк в последний раз такая попытка была предпринята накануне выборов в Госдуму 1995 года, когда Юрий Скоков, привлеченный Дмитрием Рогозиным наряду с Александром Лебедем в тройку лидеров Конгресса русских общин (КРО) для уравновешивания его русской составляющей решил создать при нем Союз народов России (СНР). В него тогда помимо КРО вошли такие организации как Ассамблея народов Поволжья и Урала, Ассамблея тюркских народов, Ассоциация финно-угорских народов России, Башкирский народный центр "Урал", часть Всетатарского общественного центра, Исполком Всемирного конгресса татар, Международная черкесская ассоциация, Съезд коми народа и Чувашский национальный конгресс.
КРО на тех выборах получил 4,31%, став трамплином в большую политику для Александра Лебедя, который на президентских выборах 1996 года чуть было не вышел во второй тур. Однако с распадом коалиции этих лидеров умерла и идея Юрия Скокова сопрячь в одной общероссийской партии "коня и трепетную лань".
Получится ли у Максима Шевченко довести до логического завершения эту идею, рожденную еще в рамках Демократического конгресса народов России? И сможет ли он повторить электоральный успех Александра Лебедя, либо же вместо этого РПСС повторит участь СНР?
Помимо серьезности намерений ее лидера во многом это будет зависеть от того, какую работу над ошибками своей первой общенациональной избирательной кампании проведет РПСС.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.
❌Если ваш провайдер заблокировал наш сайт, скачайте приложение RFE/RL на свой телефон или планшет (Android здесь,iOS здесь) и, выбрав в нём русский язык, выберите Idel.Реалии. Тогда мы всегда будем доступны!
❗️А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.
