На этой неделе пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков заявил о том, что отторжение Крыма от Украины и его присоединение к России посредством соответствующего референдума было законным, тогда как попытки проведения аналогичных референдумов об отделении от России в ее регионах недопустимы и противозаконны. "Этот референдум был законным по сути, с точки зрения международного права и с точки зрения законов Украины. Он был абсолютно легитимным и законным", — сказал Песков о референдуме 2014 года в Крыму.
А вот каково его мнение о возможности проведения аналогичных референдумов в регионах России: "Это является нарушением Основного Закона Российской Федерации. Поскольку речи о нарушении Основного Закона Российской Федерации идти не может и не должно, то подобную даже эвентуальную возможность, возможность такой постановки вопроса мы не обсуждаем".
В принципе, данное заявление Пескова относится к числу тех высказываний, которые комментариев не требуют. Однако так как в нем все же содержится какое-то подобие концептуальной аргументации, призванной обосновать кричащие двойные стандарты, разобрать ее все же стоит. Был ли референдум о присоединении Крыма к России законным с точки зрения законов Украины? Был ли он законным с точки зрения международного права? И наконец, как подобные установки Кремля в отношении референдума в Крыму соотносятся с отношением последнего к (не)возможности проведения аналогичных референдумов в регионах России — вот три вопроса, о которых стоит порассуждать.
Украинское право
Референдум, проведенный в Крыму 11 марта 2014 года, конечно же, не был законным, с точки зрения законов Украины. Статья 73 конституции Украины недвусмысленно гласит сейчас и гласила на момент проведения этого референдума, что "исключительно всеукраинским референдумом решаются вопросы об изменении территории Украины".
Далее, на тот момент в Украине действовал закон "О всеукраинском и местных референдумах" от 3 июля 1991 года с поправками от 1992, 2001, 2010, 2012 гг. Он действительно устанавливал возможность проведения как всеукраинских, так и местных референдумов, а также референдумов в Республике Крым, но четко определял компетенцию последних:
"Статья 3-1. Предмет республиканского и местных референдумов в Республике Крым. Предметом республиканского (Республика Крым) референдума может быть принятие, изменение или отмена решений по вопросам, отнесенным законодательством Украины к ведению Республики Крым.
Статья 6-1. Ограничения на проведение референдумов. Проведение референдумов по вопросам, не относящимся к ведению Республики Крым и органов местного и регионального самоуправления административно-территориальных единиц в Украине, не допускается, а результаты таких референдумов признаются не имеющими юридической силы".
Таким образом, если говорить о правовом поле Украины, то в соответствии с ее конституцией и законом о референдумах, референдум об отчуждении части территории Украины иностранному государству в Крыму не мог быть проведен, а результаты такого референдума по определению не могли иметь юридической силы.
Кроме того, законодательство Украины устанавливало требования не только к содержанию, но и к форме (процедуре) таких референдумов. В ст.8 того же закона о референдумах "Демократические начала подготовки и проведения референдумов" перечислены условия проведения референдумов в соответствии с украинским голосованием, в числе которых свободная и равная агитация за или против того или иного решения, беспрепятственный доступ на все собрания и заседания и получение любой информации и т.п. То есть, чтобы референдум был законным с точки зрения законов Украины, он и должен был проводиться в правовом и политическом поле Украины, под контролем ее избирательных органов. Ни одного из этих требований не было соблюдено — контроль за территорией Крыма Украиной к тому моменту был утрачен, а сам референдум проводился не в правовом и политическом поле Украины и не в условиях конкурентной агитации, как подобные референдумы проводятся в Шотландии или Квебеке, а под фактической военной оккупацией иностранного государства и в условиях террора против сторонников сохранения Крыма в составе Украины.
Международное право
Но может быть, проведенный в Крыму референдум соответствовал принципам международного права? Те, кто настаивают на этом, обычно апеллируют к принципу права народов на самоопределение. При этом другой принцип международного права — нерушимости границ ими игнорируется, так как сторонники подобного подхода считают, что два этих принципа исключают друг друга, а значит, необходимо предпочесть один из них другому.
Меж тем, это не так. Принцип самоопределения народов реализуется посредством создания соответствующими народами своих государств. Но с того момента как эти государства уже были созданы, а границы между ними установлены, начинает действовать другой принцип — нерушимости границ. Именно это и произошло при создании независимых государств России и Украины, которые 8 декабря 1991 года вместе с Беларусью подписали Беловежское соглашение о ликвидации СССР и признании территориальной целостности друг друга и неприкосновенности существующих границ, а в 1997 году заключили двухсторонний договор на основе тех же принципов
Отторжение территории одного из этих государств в пользу другого к праву народов на самоопределение уже никакого отношения не имеет. В своей "Крымской речи" 18 марта 2014 года это признал и сам автор данного решения Владимир Путин, много говоривший о "русском Крыме", но никак не об отдельном крымском народе, который бы нуждался в своем праве на самоопределение. Поэтому произошедшее сродни не попыткам каталонцев, шотландцев или квебекцев отделиться от Испании, Великобритании и Канады, чтобы создать собственные государства, а присоединению Судетов к Германии при Гитлере или гипотетическим претензиям Польши, Венгрии и Румынии на территории соседних государств на основании преобладания на них соответствующих этнических групп. Такой подход европейские народы, которым он стоил множества войн, после последней из них оставили в прошлом, и конечно, ничего общего с международным правом такой рецидив мышления первой половины XX века не имеет.
Единственной зацепкой, за которую пытаются ухватиться сторонники присоединения Крыма, в международно-правовом отношении является случай с Косова. Но и с ним у него ничего общего нет. От прекращения войны в этом регионе в результате международного вмешательства в 1999 году до провозглашения его независимости в 2008 году прошло девять лет. Это время он находился под управлением временной администрации ООН, при которой в 2004 году в нем были проведены свободные выборы, после чего был начат переговорный процесс о его статусе с участием международных посредников. После того, как он не дал результатов и парламентом была провозглашена его независимость, начался судебный процесс о законности данного решения. И только после того, как в 2010 году Международный суд Гааги счел его законным, началось признание Косова как независимого государства рядом стран при непризнании его отделения от Сербии ей самой и рядом других стран.
При этом, надо подчеркнуть, что международное сообщество выступило против присоединения Косова к Албании. Оно было признано именно в качестве отдельного государства и только потому, что режим Слободана Милошевича перешел к брутальному подавлению албанского населения, обеспечить безопасность которого иным путем было невозможно. Только после этого, после многолетних попыток компромиссного и мирного урегулирования данной ситуации было избрано такое крайнее средство как признание независимости. А вот курдам, несмотря на всю любовь к ним Запада и их активную роль в разгроме ИГ (запрещено в РФ) в аналогичном праве на отделение от Ирака было отказано. Когда в 2017 году они попытались провести соответствующий референдум, он был осужден подавляющим большинством стран, включая и те, что признали независимость Косова. Почему же такие двойные стандарты? Дело в том, что к моменту попытки проведения такого референдума иракские курды уже имели свою обширную автономию, а потому их национальному существованию и безопасности в составе Ирака ничего не угрожало. В Косова же военный конфликт и возник после того, как Слободан Милошевич, развязавший войны с Хорватией и Боснией с целью отторжения от них территорий, населенных сербами, ликвидировал автономию Косова, ввел в нем прямое правление Белграда и фактически перешел к оккупационно-геноцидальной политике в отношении него. Ничего общего с ситуацией в Крыму в 2014 году здесь нет.
О праве силы и бессилии
"Сидящий в стеклянном доме не должен кидаться в прохожих камнями" — эта китайская поговорка в полной мере применима к политике Кремля в отношении отторгнутых у Украины территорий. Ведь отказывать в праве на самоопределение не имеющим своих независимых государств народам, отметая даже гипотетическую возможность таковых выйти из состава России, и при этом настаивать на возможности присоединения к России частей соседних государств, населенных народом, уже имеющим свое государство — это верх непоследовательности.
К слову, было время, когда это понимали и "крымнашисты". Например, в 1997 году Константин Затулин и Андраник Мигранян опубликовали программный текст "СНГ: начало или конец истории. К смене вех", в котором призывали руководство России последовательно придерживаться принципа права народов на самоопределение в ущерб принципу нерушимости границ. В нем (в условиях Хасавюртовских соглашений) говорилось: "В последнее время у России появляется — нет худа без добра — мощный аргумент в случае действительного отделения Чечни от России и признания ее независимости со стороны международного сообщества. Это — выдвижение права нации на самоопределение как приоритета в иерархии принципов международных отношений. Смена приоритетов даст России повод ревизовать всю существующую систему договоренностей по территориальному размежеванию республик после распада СССР, игнорировать применительно к ним принцип территориальной целостности и поставить вопрос о переделе этого пространства на основе права нации на самоопределение". Иначе говоря, Затулин и Мигранян призывали смириться с отделением от России Чечни, использовав ее признание как прецедент, позволяющий присоединять к России куски соседних государств, которые тяготеют к ней, будь то Абхазия и Южная Осетия или Крым. Такой подход можно считать недопустимым, но в отличие от не выдерживающего никакой критики подхода Пескова ему по крайней мере нельзя отказать в последовательном отношении к соответствующим принципам международного права.
Впрочем, очевидно, что в посткрымскую эпоху мы наблюдаем в России кризис не просто формы, но и содержания ее внешней политики. Панические запреты обсуждать возможность выхода из состава страны ее частей или отчуждения ее территорий при одновременном отчуждении от других государств территорий в свою пользу говорят скорее о слабости, чем о силе. Тот же СССР уверенно провозглашал принцип права наций на самоопределение вплоть до полного отделения, в том числе, внутри своей страны, но при этом только расширял свою территорию. Эта уверенность в себе проистекала из характера СССР как идеологического государства, прекратившего существовать в скором времени после крушения этой идеологии. Руководство же современной России не имеет никакой цельной идеологии и потому отличается продемонстрированной Песковым идеологической шизофренией.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.
❌Если ваш провайдер заблокировал наш сайт, скачайте приложение RFE/RL на свой телефон или планшет (Android здесь, iOS здесь) и, выбрав в нём русский язык, выберите Idel.Реалии. Тогда мы всегда будем доступны!
❗️А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.
