18-летний студент строительного колледжа из Йошкар-Олы 23 января впервые в жизни принял участие в публичном мероприятии, он пришел на Центральную площадь Йошкар-Олы. Через 10 минут после того, как он развернул плакат формата А4, его задержала полиция. Молодой человек стал первым в республике осужденным за участие в несанкционированной властями акции в поддержку Алексея Навального. Он рассказал корреспонденту "Idel.Реалии" почему считает важным публичное высказывание мнений по политическим вопросам, что думает о Навальном и Путине, и что произошло с ним и его друзьями в течение двух недель после первой акции.
— Расскажи, пожалуйста, коротко о себе.
Я не жил при другом президенте. Я родился при нем. Вижу, что при нем маленькие пенсии, маленькие зарплаты, безработица. И беззаконие со стороны правоохранителей. Суды выносят решения, основываясь на позиции обвинителей – той же полиции.
— Мне 18 лет, учусь в строительном колледже, моя специальность — правоохранительная деятельность.
(Молодой йошкар-олинец назвал журналисту во время беседы свои имя и фамилию, но перед публикацией попросил не публиковать их; он беспокоится за судьбу своего брата, который был признан одним из организаторов массового публичного мероприятия в столице Марий Эл и получил за это шесть суток административного ареста).
— Расскажи, что произошло 23 января, когда ты участвовал в акции в поддержку Алексея Навального?
— Я вышел на площадь с одиночным пикетом. С плакатом, на котором было написано "Сегодня сажают Навального, завтра всех нас". Простоял не больше десяти минут. Не выкрикивал лозунгов, просто стоял. Ко мне подошли сотрудники, не представляясь, понятное дело. Потащили. Доставили в отдел. Там провел около шести часов. Составили объяснение, протокол. Сначала мне вменили часть 1 статьи 22.2 (Кодекса об административных правонарушениях, — " Idel.Реалии"). Потом через два дня мне позвонили, пригласили на беседу. Сказали, что переквалифицируют на вторую часть этой статьи. То есть, я признан организатором несанкционированного публичного мероприятия. 29 числа был суд, меня признали виновным, назначили 45 часов работ. У меня есть десять дней на обжалование этого решения, я его обжалую.
— Насколько для тебя было важным заявить о своей политической позиции?
— Я несколько лет уже слежу за политическими событиями. Мне кажется, у нас в стране хаос, с законами уж точно. Я выходил против полицейского беспредела, а через пару дней столкнулся с ним.
Протест 23 января в Поволжье. Крупнейший за последние 15 лет
— Перед массовыми акциями в российских городах власти, правоохранительные органы выступали с обращениями. В первый раз они, возможно, больше делали акцент на вовлечении в политику несовершеннолетних, во второй — на незаконности самих попыток граждан мирно высказать свою политическую позицию. Что ты думаешь по этому поводу?
— Я бы поправил вас, акции законны, но не санкционированы. Мне кажется глупым у людей просить санкцию, согласование у людей, которых ты критикуешь, называешь жуликами и так далее. Рассчитывать на их согласие — глупо.
— До этого года участвовал в каких-то публичных мероприятиях, вот таких, с политическим подтекстом?
— Нет, это мой первый опыт.
— Что думаешь об Алексее Навальном?
— Уже года два я слежу за его каналом на YouTube, естественно, смотрел фильм про дворец.
— Владимир Путин, какие у тебя мысли, ассоциации возникают, когда это имя произносят?
— Я не жил при другом президенте. Я родился при нем. Вижу, что при нем маленькие пенсии, маленькие зарплаты, безработица. И беззаконие со стороны правоохранителей. Суды выносят решения, основываясь на позиции обвинителей – той же полиции.
— Что может изменить участие в публичной акции, где выражают протест, недовольство деятельностью властей?
— Меня спрашивали: "Ну и чего ты добился?". Это привлечение внимания. Люди видят, что есть недовольные, начинают размышлять, почему так. Начинают задаваться вопросами, связанными с политикой, устройством существующей жизни. Есть шанс, что через какое-то время эти люди тоже присоединятся к протестующим. А на своем примере после 23 числа я убедился, что это рождает реакцию власти: полиции, суда. Для меня это подтверждение — произвол, беззаконие существуют. Что-то не так в этом мире.
— В твоей семье как воспринимают твою позицию, и все происшедшее в последние дни?
— Я живу без отца. Мама поддерживает меня. Когда я сказал, что хочу выйти на площадь, она поддержала это мое решение. Когда смотрит со мной Навального того же, она слушает, соглашается со всем. При этом все равно считает его каким-то врагом народа. Хотя, у меня тоже есть несколько вопросов к Навальному. Но то, о чем он говорит, близко мне, я поддерживаю это.
— С весны 2017 примерно год в Йошкар-Оле работал штаб Алексея Навального. Ты еще тогда, наверное не участвовал в той волонтерской кампании?
— Я слышал про штаб. Но не участвовал в его деятельности.
— В колледже как-то предупреждали о нежелательности, недопустимости участия в нынешних акциях в поддержку Навального?
— Ещё до 23 числа, за пару дней скидывали информацию от руководства в чатах групп с призывом не выходить, что это все провокация.
— Многие твои одногруппники, учащиеся колледжа считают себя сторонниками Навального?
— У нас в группе все аполитичны, как я понимаю. Кто интересуется, они настолько боятся, что не захотели репостить мою запись в Инстаграм, где я рассказал свою историю. Но после 23 я познакомился с девушкой из нашего колледжа — насколько знаю, ей угрожают отчислением из-за того, что она была на митинге в поддержку Навального.
— А на твое участие, задержание как отреагировали в колледже?
— Меня просто критиковали — зачем тебе это надо, будут проблемы. Сказали, что я на жестком контроле и что отчислят, если еще раз выйду. Я считаю, что это будет необоснованно. Знаю, что правда и справедливость на моей стороне.
— Твой суд завершился 29-го числа, а 30 января произошли новые события, об этом ты хотел рассказать…
— Да, я 31 января снимал побои в больнице. Вот что произошло: на следующий день после решения суда я собрался с друзьями своими в гараже (это было 30 января, в субботу). Через час примерно какой-то человек открыл дверь и попросил нас выйти. Как только вышли, нас всех начали крутить и бить. Люди были в гражданской одежде. Меня схватили трое, я потребовал, чтобы они предъявили свои документы. В лицо мне сунули удостоверение, там было написано "Богданов", я только фамилию запомнил, фамилию второго не запомнил. От гаражей нас повели к автозаку. Там уже были в масках, с автоматами, дубинками и перцовыми баллончиками. Нас всех грубо поставили к гаражу, ноги на ширине плеч, обыскивали. Потом, перед автозаком человек два раза ударил меня в живот, со словами "Чего ты лыбишься?". В машине нас заставили стоять на коленях, или на корточках. Оскорбляли. Ходили по нам, потому что тоже в автозаке находились. Требовали, чтобы пальцы рук были сцеплены "замком". Били за неповиновение. Привезли в здание МВД в центре города (речь о здании Управления МВД России по Йошкар-Оле, — "Idel.Реалии"). Мы находились еще какое-то время в машине. Нам не разрешали вставать, это можно было сделать лишь после удара дубинкой по спине. Первый удар, как я это понял — встань, выходи. И еще второй удар наносили, наверное надо понимать его как прощальный. Никто не сопротивлялся, непонятно на чем основаны эти удары были. Выхожу, все оцеплено собровцами, мои товарищи стоят в центре. Руки на плечи друг другу, головы прижаты к спине впереди стоящего. Из-за того, что я видимо не очень хорошо голову к спине впереди стоящего прижал, получил сразу подзатыльник от собровца. Я не ожидал такого — поворачиваю голову посмотреть на бившего — мне прилетает второй подзатыльник. Потом он прижимает мою голову к спине впереди стоящего и наносит мне удар под глаз. Нас всех после этого заводят "паровозиком" в здание. Ставят всех к стене, как террористов. Ноги, чтобы широко были, распинывают. Руки вверх, голову опустить. Простояли так, наверное, час. Затем развели нас по кабинетам. Со мной беседовали два человека. Как только я зашел, потребовал адвоката. Мне сказали: "Будет тебе адвокат, а сейчас просто поговорим". По ходу разговора я понял, что это не сотрудники полиции. До конца не понимаю, кто они. Могу лишь предположить, что они из отдела по борьбе с экстремизмом. Они провели со мной беседу. Они сказали, что мне не нужно знать, кто они. Риторика была такая: ты добился чего-нибудь, сделал что-то для общества, чтобы ходить и протестовать? Один из них рассказал, что читал мою школьную характеристику, видел мои оценки.
— Сколько человек задержали вместе с тобой?
— Нас было, наверное, человек 25. Как я понял, точно такие же беседы вели со всеми. Насколько знаю, одного из друзей увозили оттуда на" скорой", мне сказали, что у него на теле были синяки. У него сахарный диабет, это вот тоже нам известно. Ему, наверное 16 лет. Что с ним сейчас пока не знаю. Его мама забирала, со скорой приехала.
— Сколько ты пробыл в полиции?
— Почти пять часов. После первой беседы была еще одна, с оперативниками. Они спрашивали, пытались ли мы организовать митинг, кого-то подкупить деньгами. Ничего с меня не требовали. Никаких объяснительных я не подписывал. Пытались снять с меня отпечатки пальцев, но я отказался от этого. Потом нас вдвоем с братом повели к выходу. После всего этого я узнал, что из моих друзей (самому младшему из них — 15 лет) выбивали показания, угрожали. Не давали читать свои объяснения, просто заставляли подписывать их. Это я узнал позже, они рассказали, что в объяснениях было написано о том, что брат предлагал деньги за выход на митинг, и просил рисовать плакаты "Путин — вор", к примеру. Так стало известно о том, что против брата сфабриковали дело.
— Расскажи про свое обращение в травмпункт 31-го числа.
— Наверное, где-то в 12 с чем-то я пошел туда. Врач что-то зафиксировал. Вечером позвонил участковый, сообщил про обращение из травмпункта. Приехал ко мне домой, я написал объяснение. Но не думаю, что чем-то справедливым это закончится.
— Действия правоохранительной, судебной систем, с которыми ты столкнулся в конце января, они убедили тебя в чем-то? В твоей неправоте, к примеру. Или напротив, продемонстрировали обратное, поскольку ты не увидел их правоты?
— Я увидел, как раскручивается маховик репрессий. На собственном опыте. Это все беззаконие.
— Насколько ты возмущен происшедшим? Ты может быть сталкивался с полицией раньше, состоял, не знаю, на учете в отделе по делам несовершеннолетних?
— Это был мой первый привод в полицию.
— Ты вначале назвал специальность в колледже: правоохранительная деятельность. Почему ты выбрал ее?
— Мне всегда было интересно разбираться в законах. И это не связано с тем, что я хочу работать по специальности.
❌Если ваш провайдер заблокировал наш сайт, скачайте приложение RFE/RL на свой телефон или планшет (Android здесь, iOS здесь) и, выбрав в нём русский язык, выберите Idel.Реалии. Тогда мы всегда будем доступны!
❗️А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.
