Подлинные художники, как известно, умеют видеть то, что еще не произошло, но уже вот-вот. Публика еще ходит вокруг продукта такого озарения кругами, глубокомысленно покачивая головой и закатывая глаза под черепную коробку в области лобной доли: что бы это, мол, значило?.. Как вдруг простой и очевидный ответ приходит в виде последних известий СМИ.
В ночь на 11 октября самый знаменитый уличный арт-объект Перми подвергся внезапной и несанкционированной переделке. Утром обнаружилось, что в инсталляции "Счастье не за горами" изменилось одно слово и вышло "Смерть не за горами".
Полиция объявила это вандализмом и уже приступила к поимке виновника, когда уличный художник Sad Face (Алексей Илькаев) сдался сам. Потому что, очевидно, было пора: выраженная им мысль успела побыть скандальной лишь неделю и уже вот-вот должна была вознестись на уровень официальной идеологии.
Что и произошло буквально на следующий же день после сдачи художника властям.
На заседании дискуссионного клуба "Валдай" Владимир Путин, рассуждая о том, как Россия в ответ на возможное нападение использует ядерное оружие, заявил:
— Агрессор должен знать, что возмездие неизбежно, что он будет уничтожен. А мы — жертвы агрессии, мы как мученики попадем в рай, а они просто сдохнут. Потому что даже раскаяться не успеют.
Тема заседания была "Мир, в котором мы будем жить: стабильность и развитие в XXI веке".
Рунет ответил рождением ударного мема "РайНаш" и разной степени компетентности размышлениями о психическом/ наркологическом статусе творца райской доктрины. Сразу отметим, что в этих размышлениях всё — кроме нового оперативного повода, — выглядит вторичным после четырехлетней давности объяснения Бориса Немцова: "Он ё……[чокнутый], Владимир Путин, чтобы вы поняли"…
Приравнять смерть к счастью — вот это находка подлинного творца
Но не станем забывать, что любого творца следует судить, как завещал Александр Пушкин, по законам, им самим над собою признанным. Так что не будем рассуждать о том, сильно ли отличны друг от друга перспективы "сдохнуть" и "попасть в рай" с практичной точки зрения пока еще живой российской аудитории. Путин так видит — и этого довольно. Приравнять смерть к счастью — вот это находка подлинного творца.
Тем не менее, сам факт изречения этой доктрины, несомненно, имеет практический смысл. А именно, он с редкой наглядностью открывает: Владимир Путин, унесясь духом в небеса, полностью оторвался от своего ядерного электората.
Ведь кто он, типичный избиратель Путина? Он ведь отнюдь не мечтает о полной и безоговорочной изоляции внутри российских границ, о закручивании гаек до полного срыва резьбы и о перспективе не дожить до пенсии, как о высшем счастье. Нет, его, пассивного путинца, главные доводы против доводов любых критиков — "зато у нас стабильность" и "лишь бы не было войны".
Уже 18 лет ему за верность этим нехитрым, но таким жизненным ценностям власти обещают грядущее полное материальное и душевное благополучие — рай практически. А теперь — бац, и, как в том дурнопахнущем анекдоте, концепция изменилась. Будет вам обещанный рай — когда с чувством выполненного долга сгорите как мученики в мировой ядерной войне… Ну разве на такое адепты стабильности подписывались?!
"Готовность отдать жизнь — это из области самоубийства"
Но Путин в придачу к этому ночному кошмару любого нормального политика под названием "отрыв от электората" ещё ведь и не чувствует этого отрыва. Он ещё и подчеркивает: "Далеко не во всех странах есть такая предрасположенность граждан жизнь свою отдать за отечество, а у нас есть"! Не "готовность" к подвигу в экстремальных условиях, а именно "предрасположенность" — как в медицинской истории болезни… Или, как объяснял фронтовик в известной повести, "готовность отдать жизнь — это из области самоубийства"…
Уж не считает ли Владимир Путин свой электорат генетически склонным к саморазрушительному поведению? Оно, конечно, его оппоненты, обсуждая результаты очередных "выборов Путина", не раз именно так и говорили — но чтобы сам?!..
Кстати, в той же "клубной" беседе президенту России был задан вопрос, не бывает ли ему страшно от сознания огромной ответственности, налагаемой этой должностью. Владимир Путин ответил, что нисколько: "Страх — это инстинкт самосохранения". Очевидно, инстинкт подсказывает ему, что над его самосохранением на посту главы России никакой электорат уже не властен.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
