Осень в Казани выдалась богатой на события из мира живописи. В галерее "Хәзинә" открылась выставка любимца столичного бомонда Никаса Сафронова, который теперь, судя по всему, внимательно присматривается к региональным рынкам. И в знак серьёзности своих намерений даже грозится написать портрет Рустама Минниханова. Недостатка в татарстанском бомонде на открытии выставки Сафронова не было.
А вот другое знаковое событие — ликвидация филиала Суриковского института в Казани — происходило без наплыва особо важных персон. Хотя, как считает преподававший в вузе председатель Союза художников России в РТ Ильнур Сиразиев, местному истеблишменту самое время брать инициативу в свои руки: годовое содержание вуза обходится дешевле, чем зарплата игрока "Ак Барса" за тот же срок, а если срочно не принять меры, то республика вскоре лишится последних кадров. Молодые и талантливые отбудут в Москву, заслуженные мэтры — в мир иной. Возможно, спустя лет пять тут и портрет президента Татарстана написать будет некому, мрачно прогнозирует живописец.
— Филиал был открыт в 2008 году. Сколько человек вы успели выпустить? Насколько востребованы оказались ваши выпускники?
Никас Сафронов — не наш человек
— С 2013 года у нас было четыре выпуска. Приблизительно по 18 человек в год. Есть художники, чьи работы уже хорошо известны казанцам и даже туристам. Например, Валиуллин Фаниль — выпускник 2013 года. В числе его скульптур — солдат-связист у Минсвязи РТ на Ершова, мальчик, девочка и собачка на Профсоюзной... Мы проводили большие выставки за пределами РТ. Нас начали узнавать в Хакасии, Тыве... Был стимул! А сейчас что будет? Училище закончили — и более талантливые и успешные уезжают в Москву, Санкт-Петербург... Мы что, лет десять спустя, чтобы написать портрет какого-то крупного местного деятеля, будем приглашать специалиста из Санкт-Петербурга?!
— Ну вот москвич Никас Сафронов, например, сегодня сам рвётся написать Рустама Минниханова...
— Никас Сафронов — вообще нонсенс для меня. Человек, который занимается раскрашками. Фотографирует и раскрашивает их маслом. Понимаете, он (задумывается — "Idel.Реалии")... Это не наш человек. Пиарщик.
— Но, получается, нынешний бомонд этот уровень в целом устраивает?
— Бомонд в Москве больше устраивает. Но не нас, не регионы. Я, как председатель, в разных симпозиумах участвую, встречаюсь с художниками из разных регионов. Регионы страдают из-за невнимания. Россия же не сконцентрировалась в одной только Москве.
— Ну так вот Сафронов и поехал "на гастроли" в тот же Татарстан.
— Да. Для того, чтобы себя показать. Мы точно так же выставляемся. На его выставки особо не ходят. Верхушка пришла, отметилась и ушла — всё, на его выставку ходить никто толком не будет. Он — неинтересный человек.
— А как вы считаете, руководство города, республики видит разницу между вашими художниками и Никасом Сафроновым?
— Если в залах музея висят Харис Якупов и Ильдар Зарипов, всё-таки есть понимание, что они — настоящее искусство, а вот то — подделка. Просто это сейчас стараются не афишировать. Тенденции немножко не те. Но президент всё равно будет заинтересован в сохранении высшей школы — художественной академической. Просто мы все зависели от Москвы, получается. Теперь Москва закрыла свой филиал. Теперь, значит, надо создавать свой вуз. И пусть он будет называться Казанским государственным художественным академическим институтом. Коллектив ведь уже есть. Не надо бегать и искать педагогические кадры.
— А сколько педагогов здесь работало?
— Работало больше, конечно. А сейчас последние шесть уволены уже. У нас контракты просто не продлили. Второго [октября] у нас была кафедра здесь, в Казани. И нам просто объявили, что мы стали безработными, а студентов, пятый-шестой курсы, последние, которых мы должны были довести до 2019 года, увозят в Москву. Им дают там места, им дают места в общежитии, и они заканчивают вуз. Хотя бы детей не обидели.
Студент получает стипендию 1300 рублей
Правда, когда я учился в Москве, я получал повышенную стипендию — около 37 рублей. Это был 1989 год, и на 37 рублей я мог спокойно питаться. Я в день тратил рубль в столовой, и мне еще вуз выдавал материал — краски, бумагу, грунтовку... Я был обеспечен. Пять копеек стоил проезд в метро. А сейчас что происходит? Студент получает стипендию 1300 рублей.
— Разве она не увеличится в связи с переводом в Москву?
— Она останется такой же! Дальше: ребенку надо учиться, сейчас материалы закупает сам студент. Если хотя бы минимум 500 рублей в день в Москве тратить, это еще минимум 15 тысяч рублей надо дополнительных денег держать. Я, например, со своей педагогической зарплатой, если б мой ребенок учился в Москве, не смог бы его обеспечить просто.
— А сколько студентов едет в Москву?
— Двадцать три студента. Два курса: живописцы и графики.
— Все — из Казани, Татарстана?
Может, Москва потеряла заинтересованность в нашем филиале, потому что мы стали слишком сильно конкурировать
— Нет. Есть татарстанские и есть приезжие. Девочка есть из Сургута. У нас ведь в Казани учились соседние регионы: Чувашия, Марий Эл, Удмуртия, Башкирия, Ульяновская, Саратовская области. То есть это был филиал, который работал на всё Поволжье и даже Зауралье. Казань всё равно ведь дешевле, чем Москва. Но выпуски наши проходили на ура всегда. Может быть, Москва потеряла заинтересованность в нашем филиале, потому что мы стали слишком сильно конкурировать. Слишком часто стали говорить: "Вот как Казань выставляется!" Я уже начинаю так это воспринимать. Я не понимаю, почему... Ну существует филиал — пускай существует!
— А как вы считаете, если эти двадцать три студента вдруг окажутся все востребованы в Москве, они в свои регионы вернутся?
— Я думаю, что вернутся. Потому что двух студенток из Ульяновска, например, уже ждут в местном союзе. Для них даже мастерские уже будут готовы.
— Но одно дело, что их ждут в ульяновском отделении союза, а другое — если в Москве им предложат работу на выгодных условиях...
— Всё что угодно может произойти. Вот предложат им работу в журнале за хорошую зарплату — всё ведь бросят! Ради денег. Это может произойти. И опять мы потеряем региональные кадры. Москва заволакивает. Я сам-то вырвался из Москвы в 1999 году.
— И почему вернулись?
— Родители долго уговаривали. Хотя я уже там приобрёл квартиру. Там есть работа. Там всегда есть работа. Вот сейчас я — безработный.
— Сложно сейчас заработать на жизнь художнику-монументалисту?
— Сложно. У меня есть заказчик из исламского университета, есть театр юного зрителя Габдуллы Кариева. Но это же — штучная работа! Такой заказ может прийти раз в пять лет. А на что жить-то? Конечно, я устроился педагогом. Сейчас в третьей школе в Кировском районе буду вести хозрасчетные группы. Знаете, как почву из-под ног выбили. С трудовой надо что-то делать. Тяжело.
— А сколько времени уходит на одно монументальное полотно?
— По-разному. Бывает, неделя. А бывает — тратишь месяцы. Я делал копию Беноццо Гоццоли. Полотно было огромное, и я его делал почти что полгода. А если какой-то монументальный портрет Габдуллы Кариева, я его, может быть, чисто технически напишу за неделю.
— Извините, что я опять про Сафронова. Но сколько времени, по вашему мнению, он тратит на одну свою работу?
— Раскрасить фотографию — это, знаете... Он, может, не тратит и ни минуты на это дело. Скорее всего, сидит какой-то студент за деньги хорошие и просто ему раскрашивает.
— Тогда тем более непонятно, почему он так популярен.
— Если везде Никас позиционирует себя, как великого мэтра... Всё-таки очень много глупых людей вокруг. И многие просто верят.
— То есть, элита еще не успела обзавестись безупречным вкусом?
— Они же все черпают через интернет и журналы мод. Для них интереснее держать при себе супер-пупер тачку, одеваться нарядно в каких-то элитных магазинах, не понимая, красиво это сидит на них или нет. Самое главное, чтоб было модно.
— Соответственно, "модно сегодня заказать свой портрет — закажу"?
— (манерным голосом, пародируя — "Idel.Реалии") "Я закажу портрет у известнейшего художника Никаса Сафронова". Потому что он сам себя распиарил.
— Вы сказали, что хотите написать письмо президенту Татарстана Рустаму Минниханову. Что сдерживает?
— Нужно, чтобы у нашего отделения появилось название. Пока это всё равно, что я говорю: "Перед вами сидит сын Сиразиева Ильбруса Хазиевича, который проживает в Казани. А имени у меня нет".
Название хотим сменить на "Союз художников Татарстана. Региональное отделение Союза художников России".
— Что это принципиально меняет?
— Статусность появляется. После этого я напишу серьёзные письма в Госсовет, президенту Татарстана, премьеру. Чтобы они каким-то образом подумали о нашем союзе художников, о национальных кадрах. Нацкадры нужны и готовятся через такие вузы. Татарстан — богатейшая республика России, которая может позволить себе такие вещи. Вот, например, Ульяновская область не может, а Татарстан может себе позволить содержать целый вуз. Потому что бюджет вуза нашего — это меньше намного, чем заработок хоккеиста "Ак Барса".
— О какой же сумме идет речь?
— До сих пор тратили 13 млн руб. в год. А вообще, чтобы вуз нормально существовал (мастерские, оборудование...), 21 миллион рублей нужен всего лишь. Это копейки, если по-государственному мыслить. Здесь сидят аренда здания, расходные материалы, зарплаты...
— Кстати, сколько ваши преподаватели получали в месяц?
— Ставка — 8800 рублей.
— Это ж мизер.
— Мизер. Поэтому мы всегда старались набирать полторы ставки. Чтобы около 13-15 тысяч получалось. И это тоже — копейки. И за эти копейки мы работали!
— И никаких надбавок?
— Никаких. Мы относимся еще к Минкульту, вот если б относились к Министерству образования... Там зарплаты немножко другие.
— Вы говорите, что не можете написать письмо, потому что у вас пока неподобающий статус. Но ведь, согласитесь, и время уходит.
— Если я сейчас напишу, со старым названием, сразу же скажут: "Вы являетесь отделением Москвы, вот и обращайтесь в Москву". А когда Союз художников Татарстана...
— А напрямую выйти на того же министра культуры, объяснить ему эти нюансы, объяснить, что времени нет?
У меня поступление в союз идет медленнее, чем люди уходят из жизни
— Я так понимаю, у него немножко другие проблемы... Надо так довести всё, чтобы от этого предложения не могли отказаться просто. Сейчас всё проходит не совсем понятно. И министр до конца не понимает ситуацию. Он оказывается сейчас заложником этих событий. Будут потом вспоминать, что при министре культуры РТ Айрате Сибагатуллине произошли такие вот нехорошие события: вуз развалился, союз художников распадается... И это тоже может произойти! Я говорю, если национальные кадры не пополнять постоянно, то... У меня поступление в союз идет медленнее, чем люди уходят из жизни.
— А сколько человек насчитывает союз?
— 171 человек по Татарстану. У нас союзов-то много. А профессиональный — Союз художников России. Мы не по паспортным данным принимаем, а по выставкам... Получается, Москва не захотела, она закрыла нас. Всё. Ни президент ничего не может сделать, ни министр культуры... А вот если бы наш вуз назывался — Казанский государственный академический художественный институт, то совершенно другая ситуация была бы! Попробуйте сейчас КФУ закрыть — общественность на дыбы встанет. А тут какой-то филиал...
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
