На этой неделе эксперты во главе с руководителем международной правозащитной группы "Агора" Павлом Чиковым встретились со студентами КФУ и обсудили, "как не сесть за репост". Журналист Марина Юдкевич делится своими впечатлениями о встрече.
Однажды я напугала целого гособвинителя по экстремистской статье. Дело было так… Судебный процесс шел уже довольно долго, из журналистов на нем присутствовала я одна, так что мы с этим помощником прокурора были уже, считай, знакомы, и ничто, как говорится, не предвещало. Как вдруг после очередного заседания, когда мы с судьей светски беседовали на нейтральные темы о погоде и странностях Уголовного кодекса (судья готовился вскоре уйти в отставку и потому был настроен либерально), гособвинитель присоединился к нам, заметно раздраженный.
"А как вы узнали номер моего личного автомобиля и зачем его опубликовали?! — сурово обратился он ко мне. — Вы хоть понимаете, что поставили под угрозу мою безопасность?".
Судья с профессиональным интересом прищурился.
Я же не понимала, хоть убей.
Оказалось, что в качестве иллюстрации к моему репортажу о предшествующем заседании дорогая редакция поставила простодушно вытащенную из недр интернета вот такую картинку:
Ну кто бы мог предполагать, что в том процессе о "возбуждении ненависти либо вражды по признакам национальности и языка", т.е. по знаменитой ст.282 УК РФ — у гособвинителя даже личный автомобиль имеет соответствующий номер!
(Уповаю на то, что за шесть лет, прошедших с этого инцидента, он наверняка успел поменять автомобиль, и потому это воспоминание не нанесет вреда его безопасности.)
После моих чистосердечных заверений, что я не только не следила за помощником прокурора, таясь в кустах, но и самой этой публикации еще не видела, он согласился, что а) в моих действиях отсутствовал умысел и б) действия были вообще не мои. И обещал предать случившееся забвению.
Все-таки легкий душок либерализма и правда, видно, веял тогда над нами. Даже обвиняемый за свои рискованные высказывания в соцсетях на тему обязательных школьных уроков татарского хоть и получил обвинительный приговор, но наказан был не посадкой, а штрафом, причем размер последнего был втрое ниже низшей санкции знаменитой статьи…
С тех пор этот душок, слава стабильности, практически выветрился. Тому персонажу, чтобы получить свой 100-тысячный штраф, все-таки надо было самостоятельно написать несколько постов в соцсетях, а нынче достаточно просто нажать на кнопку "поделиться", чтобы получить срок. Ибо если вы ленивы или неграмотны, это же еще не повод для того, чтобы лишать правоохранителей возможности записать в свой актив еще одно раскрытое дело о "словесном экстремизме"!
Вместо УБОПов появились Центры "Э" ("по противодействию экстремизму"), а вакансию объекта их борьбы/противодействия заняли вместо мафиозных групп — обитатели соцсетей
Краткий экскурс в историю. В 2008-м было объявлено, что в России побеждена организованная преступность. Логически это потребовало расформирования соответствующих эмведешных структур. Однако не сокращать же количество людей в погонах — это было бы ударом по репутации России как лидера планеты всей по доле "силовиков" в общем населении ! Так вместо УБОПов появились Центры "Э" ("по противодействию экстремизму"), а вакансию объекта их борьбы/противодействия заняли вместо мафиозных групп — обитатели соцсетей. Ну а как любая структура может доказать, что она не даром потребляет бюджетное финансирование? Только делом! И чем больше дел, тем лучше.
Результаты, слава стабильности, налицо. Если десяток лет назад за год по всей России "за словесный экстремизм" судили всего-то два десятка человек, то в 2017-м — более 600.
Тут уже, понятно, каждую крошку — в ладошку; нет неопасных высказываний — есть ленивые правоохранители. Нет, ну а как иначе-то?.. Если некто репостнул ролик, на котором люди в форме избивают задержанного, — что это, как не возбуждение ненависти по признакам принадлежности к социальной группе "работники полиции"? Если написал о власти то, что о ней обычно говорят — как правоохранителям не вступиться за социальную группу "власть"? Ну а что, если нужно для статистики, то прилететь может хоть за социальную группу "воспитатели детсадов". Благо, что такое вообще "социальная группа — это ни в одном российском законе не написано.
И вот уже 20-летний житель Подмосковья, репостнувший карикатуру, на которой скинхед Тесак обзывает чуркой самого Пушкина, — получает приговор за возбуждение ненависти… "к нерусским".
И вот уже студентов КФУ учат , "как не сесть за репост".
И по ходу этого дела преподаватели-юристы выражают сдержанное удовлетворение тем, что если репост был всего один, так за него вот-вот уже и сажать перестанут… А преподаватель-журналист меланхолично замечает, что воля к посадке превозмогает всё… А эксперт-правозащитник объясняет, что все эти уголовные дела о "словесном экстремизме" нацелены главным образом на стимулирование в гражданах самоцензуры… И в конце концов обсуждение логично приходит к выводу: надо вести себя осторожно. А то как бы не того.
Вообще, вся эта история про посты/репосты — про то, как высока в российском обществе толерантность к давлению на себя. Сам оптимизм относительно грядущей либерализации — про то же: ну как же, за один случай выражения собственного мнения — уже не уголовное наказание, а всего только административное!
Спасибо мудрой власти, мы будем еще осторожнее, глядишь, и обойдется. Да и что он нас зависит!.. Отдельные граждане, которые в России стоят с плакатиками за свободу слова на расстоянии примерно 500 км друг от друга — не в счет: малахольные.
А взять экспертное сообщество — научное, так сказать. Дела о "словесном экстремизме" — как раз тот редчайший случай, когда от этого сообщества зависит немалое. Ведь просто представить в суд скриншот публикации — этого пока не достаточно для осуждения автора: требуется еще заключение эксперта о том, что этой публикацией ее автор умышленно возбуждал запрещенные законом чувства…
Но тут следствие ничем не рискует. Чтобы ученый, которому досталось доверие (и оплачиваемый заказ за экспертизу!), выдал заключение об отсутствии серьезных оснований для возбуждения уголовного дела — такие случаи не известны. При любом, подчеркнем, исходном материале.
В качестве классического примера можно упомянуть традиционного фаворита антиэкстремистских госзакупок в Татарстане Вадима Козлова и его "Казанский межрегиональный центр экспертиз".
Ровно пять лет назад предметом интереса татарстанского Центра "Э" стало заявление Общества русской культуры РТ по поводу убийства в Челнах 8-летней Василисы Галицыной, подписанное его лидером Александром Салагаевым (доктором социологических наук, профессором КГТУ, экспертом ООН). В нем, в частности, говорилось, что «миллионы нелегальных мигрантов, наводнивших нашу страну, являются мощным криминогенным фактором»…
Заключение, выданное Казанским межрегиональным центром экспертиз, гласило: эта очевидная истина, что нелегальные мигранты — криминогенный фактор, есть«информация, направленная на возбуждение национальной розни». Что дало тогдашнему зампрокурора Татарстана Фариту Загидуллину возможностьотменить первоначальное решение СУ СКР по РТ об отказе в возбуждении в отношении Салагаева уголовного дела по той самой экстремистской 282-й.
Салагаев (к слову, специалист по социологии преступности) задался целью оспорить эту безумную экспертизу в суде. Он рассказывал мне, как повестки следователя доставляли в приемную ректора, ставя под удар репутацию ученого, как его, едва вышедшего из больницы после серьезной операции, вызывали на допросы. Делился, как тяжело он переживает ситуацию, в которой его вот-вот признают "экстремистом"… В последнем нашем разговоре он цитировал Оруэлла: "Во времена всеобщей лжи говорить правду — это экстремизм".
Ученый подал в суд на экспертов, но дело было закрыто: за день до процесса 62-летний Александр Салагаев умер от сердечного приступа.
Отреагировало ли научное сообщество Татарстана хотя бы на этот случай, когда жертвой коллег-экспертов стал один из известнейших ученых республики? Ничуть не бывало. Казанский межрегиональный центр экспертиз по-прежнему значится организацией при КФУ, Вадим Козлов возглавил ФГБНУ "Институт педагогики, психологии и социальных проблем". И заменил Александра Салагаева в Общественной палате Татарстана.
Так что давайте даже не будем фантазировать насчет возможности появления не устраивающего правоохранителей экспертного заключения по делу о "словесном экстремизме", если фигурант безвестный обитатель соцсетей…
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
