"Была задача – сделать чудо"

На прошлой неделе завершились противоаварийные работы в старейшем каменном здании гражданской постройки Казани – доме Михляева. Автором проекта стал директор ЦТСС "ЭкспертПроектСТрой", доцент кафедры архитектуры КГАСУ Игорь Матвеев. В интервью изданию "Idel.Реалии" он рассказал о том, какие работы были сделаны в доме Михляева, почему подрядчиком приходилось ходить "по минному полю", чем этот проект противоаварийных работ отличается от всех остальных, а также о том, что будет с церковью Косьмы и Дамиана.

– Какие задачи вы перед собой ставили, когда готовили проект противоаварийных и консервационных работ в доме Михляева?

– Была задача – сделать чудо. Последние лет 10-15 вокруг этого здания ходили кругами, и исследователи в той или иной степени боялись сделать полноценное обследование, а строители не знали, с какой стороны подступиться. Мы этот проект сделали – он получился нестандартным для Казани и республики в целом.

Наш проект очень долго рассматривали практически под микроскопом: и Минкульт и ГБУ "Центр культурного наследия Татарстана", который является на данный момент собственником дома Михляева. Но нам удалось защитить свое проектное решение, и в декабре прошлого года начались работы. Поскольку работы начались зимой, какие-то моменты, которые были отражены в проекте, приходилось корректировать по ходу выполнения работ: по усилению фундамента, грунтов, стен, по крыше и так далее. В итоге, получилось сделать то, от чего все, скажем так, открещивались последние 10-15 лет.

– Вот как раз к вопросу о 10-15 годах. Вы ранее говорили о том, что времени было упущено много, и эти годы, безусловно, повлияли на состояние дома Михляева. Так уж сложилось, что для начала работ нужны либо деньги, либо петух. Как вы к этому относитесь?

– Мне тяжело судить об этом – я человек, далекий от политики. Могу сказать со всей ответственностью лишь одно – аналогичная ситуация происходит по всей стране. Основной наш сектор – это не рынок Татарстана в области сохранения объектов культурного наследия. Мы работаем в Санкт-Петербурге, Москве, Твери, даже в Крыму. И везде одно и то же! Пока не случится какая-то неприятность, ЧП – никто не начинает шевелиться.

В Тверской области, к примеру, была уникальная колокольня времен Екатерины II высотой около 40 метров, и только сейчас, несмотря на то, что она находится в ужасном состоянии, за нее начали приниматься. И пригласили туда нас. Аналогичная ситуация происходит в Санкт-Петербурге – в Петропавловской крепости – всё падает, крошится и пока совсем не упадет, никто и не шевелится.

– Сколько времени ушло у вас на подготовку проекта противоаварийных и консервационных работ в доме Михляева? На что вы обратили пристальное внимание, когда готовили проект? Что было самым сложным?

– Самое сложное было определить причину, почему всё это произошло. Дело в том, что дом Михляева еще в начале ХХ века был признан аварийным - то есть более ста лет назад. Еще в то время были публикации, в которых призывали спасти самую старую гражданскую постройку Казани. Сложности выявления причин были в том, что было очень много вторжений в само здание, плюс его эксплуатация: одна часть отапливается, другая – нет. Третий момент – это то, что здание стоит на склоне, находится посередине Кремлевского холма. Склон живой, плюс есть воздействие метрополитена. После выявления причин необходимо было сделать из них конгломерат, исходя из которого уже выставить проектное решение с тем, чтобы убить сразу всех зайцев. А дальше – дело техники. Как только мы обследовали объект, просчитали и выявили воздействие склонного процесса, нарушения целостности кирпичных стен, сводов, мы приняли одно проектное решение, которое было отрисовано, согласовано и воплощено в жизнь.

– Сколько ушло времени на подготовку проекта?

– Три месяца. В середине июля прошлого года мы приступили к проектно-изыскательским работам. В октябре мы закончили, сдали заказчику, и в декабре уже ООО "Реставратор" приступило к работам.

– Вы довольны результатом?

– Очень! Одно дело, когда проект на бумаге, а другое – когда ты сам контролируешь и участвуешь в работе в виде контрольного органа. Ты видишь, как каждый этап, отрисованный на бумаге, воплощается в жизнь. И на финише, когда уже всё готово, когда приходит комиссия и сторонние люди, оценивающие работу, это как бальзам на сердце. Это очень приятно.

– Вы, насколько я знаю, работали над многими объектами, которые представляют большую историческую и культурную ценности. Вопрос к вам не как к профессионалу, а как к человеку. Что вы чувствуете, когда соприкасаетесь с объектами, в которых творилась история?

– Каждый объект – это ощущение счастья, радости, внутреннего трепета. Это сравнимо с тем, когда маленькому ребенку дают очень вкусное мороженое. И вот он радуется, что может его взять, потрогать, прикоснуться и не только съесть, а с точки зрения профессионала – своими знаниями и действиями позволить сохранить это для дальнейших поколений.

Когда нам полтора года назад предложили подготовить проект противоаварийных работ в Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге, мы залезали туда, куда местные жители не имеют доступа – это определенное чувство гордости. Это приятно! Но каждый объект – уникален, и ты к нему относишься как к пожилому человеку. Вот он приходит к доктору, и тот начинает его обследовать. Врач не может просто посмотреть один раз и тут же поставить диагноз – необходимо собрать определенный курс анализов. К нему нужен индивидуальный подход, и шаблонные решения так же, как и в нашем случае, неприемлемы.

В этом случае работать над историческими объектами вдвойне интересно. Мы сейчас занимаемся Малаховым курганом в Севастополе, где располагается Корниловский бастион. Мы провели исследования и сейчас разрабатываем проектную документацию на усиление кургана, а там перепад по рельефу 45 метров. Очень сложное сооружение. Когда я туда приехал, я сразу понял, что хочу это сделать.

– Перейдем, собственно, к работам в доме Михляева. Что было сделано, с какими трудностями вы столкнулись во время работ?

– Что касается трудностей, самая большая из них заключалась в том, что здание фактически было запущено – местами были горы строительного мусора высотой по полтора-два метра – это кирпичи, доски, земля – всё это лежало внутри помещения на первом и втором этажах, на чердаке. Процесс обследования конструкций был из-за этого затруднен. Фактически это была ходьба по минному полю – один неверный шаг, и можно было либо провалиться в яму, либо наступить на гвоздь, либо тебя этим мусором бы и завалило.

​Когда всё это сделали, у строителей стояла главная задача – ювелирно вынести неимоверно большое количество мусора, в том числе, с чердака. И они это сделали – на руках, не привлекая тяжелую технику, фактически по кирпичику вытащили всё на улицу. За это им большое спасибо! Это была самая большая сложность при производстве работ. Всё остальное – дело техники.

Обрушенные своды, которые там имеются, мы раскрепили домкратными стойками, то есть подперли снизу, предотвратив таким образом дальнейшие подвижки кирпичных сводов. Что касается наружных стен, то вы, наверное, видели строительные леса и снаружи, и внутри. Классика усиления стен представляет собой деревянные треугольные подкосы, которые ставят на всю высоту здания – они поддерживают стены от обрушения. Мы же ушли от такого решения. За счет установки лесов по контуру здания мы создали эффект лонгета на сломанной руке – леса с одного фасада, леса – с другого, а внутри не стали применять тяжелый металл – взяли стальные тросы и сцепили ими леса. Можно еще назвать этот принцип по-другому – женский корсет. При этом никто до конца не верил, что это получится, а когда закрепили леса, натянули тросы, леса стояли настолько жестко, что стены дальше уже не идут. Не верили в этот принцип потому, что в Казани до этого так никто не делал.

Когда проводили обследование, стало ясно, что стена главного фасада отваливается наружу. Это один из тех моментов, который нам позволил доказать, что именно по главному фасаду и нужно вести основную линию защиты здания. Кроме того, здание стоит на склоне, и если сравнивать по вертикальным отметкам территорию, где стоит главный фасад, и дворовую территорию (со стороны Петропавловского собора), то перепад по рельефу составляет порядка четырех с половиной метров. То есть ширина дома Михляева около 18 метров, а перепад по рельефу составляет четыре с половиной метра – это очень серьезно!

Когда мы просчитали склон, на котором стоит дом, получилось доказать, что одной из основных причин, которая ведет к разрушению, – это так называемый склоновый процесс, то есть сползание поверхностных слоев грунта относительно ниже расположенного материка – происходит сдвижка. Именно поэтому было принято решение сделать подпорную стенку, но опять же все привыкли к монолитным железобетонным подпорным стенкам (когда копается траншея, ставится арматурный каркас и заливается бетон), но мы от этого ушли. Сделали нестандартную подпорную стенку в виде буровых свай и цементации грунта.

Еще хотелось бы сказать, что немаловажным моментом в этих первоочередных противоаварийных мероприятиях были работы по закреплению кирпичных стен, фундаментов и сводов. Дело в том, что наличие большого количества повреждений (особенно в условиях замораживания и оттаивания) – в начале 2016 года трещины раскрывались на глазах – стены имели определенные движения. Соответственно, для того, чтобы сразу ограничить воздействие трещин, было принято решение выполнить инъекционное укрепление каменных конструкций – берется специальный реставрационный раствор (обязательно на основе извести) и фактически как шприцем (только с бОльшим давлением) делается инъекция. Подрядчики молодцы – справились. Они даже проводили эксперимент. Поскольку невозможно видеть то, что происходит внутри конструкции, они брали специальный бур, выбуривали кладку, а потом вытаскивали оттуда каменный цилиндр. Было показательно, как инъекционный раствор проникает в кладку.

И последний, но немаловажный факт, который был сделан в доме Михляева, – это устройство временной крыши. Дело в том, что когда полтора года мы обследовали объект, чердак был настолько захламлен, что к нему не было доступа. Плюс где-то процентов 25-30 чердака было обрушено. Когда приступили к работам, выяснилось, что несущая стропильная система дома Михляева является уникальной, и насколько я знаю, таких систем в Казани больше не осталось. Было принято решение по возможности сохранить ее и законсервировать. При этом конструкция кровли слегка поменялась, но стропильную систему мы все-таки сохранили. То есть в любой момент можно подняться на чердак и посмотреть, как наши предки собирали стропила без металла и гвоздей! Сверху мы накрыли крышу армированным полиэтиленом в два слоя. Теперь получилось так, что на всех соседних крышах снег лежит, а здесь снег, как на ледянках, скатывается вниз.

– Говоря о горе мусора, который был, когда вы приступили к работе. На чьем балансе сейчас находится дом Михляева?

– На балансе ГБУ "Центр культурного наследия Татарстана". Уже где-то год.

– А до этого?

– Я не знаю.

– Я это к тому, кто в таком состоянии оставил дом?

– Это покрыто тайной, потому что это здание – несчастное – оно переходило из рук в руки с периодичностью в год-полтора. Интереснейшее, красивейшее, уникальнейшее здание, там есть подвал, который как минимум относится к концу XVII века. Печально, конечно.

– Кстати, тот факт, что именно ваша компания выступила автором проекта противоаварийных работа, – результат тендера?

– Была тендерная комиссия, и получилось так, что выиграли мы.

– Давайте перейдем к церкви Косьмы и Дамиана, которая примыкает к дому Михляева. В ваши полномочия не входили работы по церкви?

– Нет. Финансирование выделили только на дом Михляева. В 90-е годы, даже если есть здание, люди выкупали комнатки и потом было непонятно, кому ремонтировать здание. Здесь произошло примерно то же самое. Даже дом Михляева состоит из нескольких фрагментов. Одна часть принадлежит ГБУ "Центр культурного наследия Татарстана", а остальные – другим собственникам.

​– Вам не известно, переедет ли в итоге фабрика "Адонис"?

– Возможно, она переедет, и тогда можно будет сделать единый комплекс – Петропавловский собор, церковь Косьмы и Дамиана, дом Михляева и длинное здание, которое стоит вдоль улицы Профсоюзная.

– Насколько я помню, церковь Косьмы и Дамиана законсервировали и обещали, что в ближайшее время начнутся работы. Вам известно, в каком состоянии сейчас церковь?

– В аварийном. Мы летом получили письмо за подписью отца Сергия (настоятель Петропавловского собора – "Idel.Реалии), в котором он просил нас выполнить обследование церкви Косьмы и Дамиана. Мы его сделали. И сейчас ждем дальнейших телодвижений для того, чтобы либо делать проект противоаварийных мероприятий, либо проект приспособления. Пока непонятно, в каком направлении двигаться. Церковь Косьмы и Дамиана, как и любое здание, находящееся в заброшенном состоянии, разрушалось, разрушается и дальше будет разрушаться. Да, там поставили временную кровлю, заколотили окна и двери, но причины такого состояния не устранили.

– Продолжая тему противоаварийных домов. Не только дом Михляева и церковь Косьмы и Дамиана в них нуждаются, но и Петропавловский собор, по колокольне которого проходит трещина.

– Конструктивное решение по усилению фундамента Петропавловского собора мы тоже делали в конце прошлого года. Противоаварийные работы, насколько я знаю, уже заканчиваются – идет отделка гульбища гранитными плитами. В Петропавловском соборе проблемы сложнее, потому что дом Михляева – это двухэтажное сооружение с подвалом, а собор – выше и соответственно повреждения в виде вертикальных трещин, отхода стен, деформации фундамента сказываются намного больнее и острее, чем на невысоком доме Михляева.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram и первыми узнавайте главные новости.​