Координатор Том Сойер Феста в Казани Мария Шаронова рассказала "Idel.Реалиям" об итогах, завершившегося в минувшие выходные первого казанского фестиваля восстановления исторической среды, Том Сойер Феста, а также о том, как казанцы, чиновники и жильцы домов реагировали на него, и что получилось и не получилось сделать за это время.

Фестиваль восстановления исторической среды силами волонтеров на средства спонсоров – так кратко характеризуют Том Сойер Фест его создатели – активисты и журналисты из Самары. Сам фестиваль придумала редакция журнала "Другой город".

В Самаре Том Сойер Фест впервые прошел летом 2015 года, в этом году к инициативе присоединились Казань и совсем небольшой город Бузулук в Оренбургской области.

В Казани за несколько летних месяцев волонтеры занимались восстановлением трех деревянных домов в центре Казани – на улице Волкова, 78, ул. Волкова, 80/1 и ул. Ульянова-Ленина, 16. Отметим, что все три дома не аварийные и не имеют статус памятника архитектуры.

Цель Том Сойер Феста – это восстановление силами волонтеров нескольких деревянных домов, обращение внимания на ценность исторической среды и объединение активистов в сообщество.

Главный координатор проекта – помощник президента Татарстана Олеся Балтусова. Она занималась привлечением спонсоров, выбором домов для восстановления и взаимодействием фестиваля с властями.

Мария Шаронова – маркетолог и студент-архитектор занималась взаимодействием со СМИ, волонтерами и "коллегами" из Самары.

О ФЕСТИВАЛЕ, ВОЛОНТЕРАХ И КОМЬЮНИТИ

– Когда несколько месяцев назад начинался фестиваль, вы ставили перед собой цели. Оправдались ли ваши желания и какие итоги вы можете подвести?

– Никакого разреза между реальностью и тем, что мы думали будет, не произошло. Как мы запланировали, так оно и вышло. Это, наверное, в первый раз в моей организационной практике. Всегда что-то идет не так как надо, а здесь – всё четко, как в аптеке. Это определенная планка профессионализма.

По поводу итогов. У нас получилось сделать то, что мы наметили – дома покрашены, комьюнити образовалось. Сейчас будет думать, что делать дальше и с тем, и с другим.

– По поводу комьюнити. Очень сложно создать такое сообщество людей, готовых безвозмездно работать. Кто эти люди? Какое применение будет им? Еще один фестиваль в следующем году? И что еще кроме этого?

– Около ста человек волонтеров, из них около 15-20 постоянных, четверо профессиональных рабочих, один профессиональный прораб. Оргкоманда была довольно открытая, поэтому сложно сказать кто именно. Трое спонсоров – строительная компания "Партнёръ и К", столярная мастерская "Стройдвор" и компания Tikkurila.

У наших волонтеров уже проявилась инициатива делать субботники и что-то еще провести. Мы думаем, что будем включать ребят, с которыми мы тут познакомились, если они хотят этого.

Мне, конечно, хочется сделать какую-то движуху, вроде пешеходной Казани (связанность объектов города между собой). Потому что у нас с этой частью не просто плохо, а очень плохо. Это моя маленькая голубая мечта. Если вместе взяться за это всё, делать какие-то проекты, может быть тогда это станет лучше.

Хочется еще привлечь внимание к проблеме старых домов. Это Олесина (Олеся Балтусова) мечта – сделать республиканскую программу по спасению старых деревянных домов с привлечением профессионалов, и мы будем над этим работать. Такие вот планы.

Фестиваль в следующем году будет. Я надеюсь, что мы будем брать отдельного человека, который будет заниматься ивентами (лекции, встречи и другие мероприятия – "Idel.Реалии") и освещением их в СМИ. Это довольно сложная задача, чтобы приехали люди, было освещение, был запущен пресс-релиз, площадка была подготовлена, а спикеры приходили и вели лекцию во время. В этом году у нас было несколько концертов и лекция от финских урбанистов и московского партизанинга (движение, рожденное на стыке уличного искусства и общественной деятельности – "Idel.Реалии"). В месяц по одному-два мероприятия. Для первого раза, я думаю, нормальный показатель.

– Как проходила работа? Изменилось ли что-то с начала?

– Первый месяц у нас был пилотный. Мы работали в будни с 18 часов и выходные с 15. Мы пробовали свои силы и думали, что в понедельник и в пятницу никто, наверное, приходить не будет, а в субботу и в воскресенье придут те, кто работает [пятидневку]. Но оказалось, что всё совершенно не так. В будни приходило больше людей, чем в выходные. И, когда мы перешли работать на Волкова, мы изменили систему работы. Стали собираться только в будни с 18 часов. И это было гораздо продуктивнее. В выходные могло получиться, например, что на площадке пять человек – а это маловато. По-хорошему, должно быть человек 10-15. И в будни у нас столько было.

– Вы сказали, что первый месяц был пилотный, то есть, если бы в июне люди не пришли, то проекта бы не было?

– Нет, мы бы всё равно делали. Даже если бы нас было трое. Но мы даже не брали в расклад того, что у нас не будет людей. В конце концов мы надеялись на помощь ВООПИиК (реготделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры – "Idel.Реалии"), сообщества "Красный щит" и других энтузиастов. Нам даже в голову не приходило, что то, что мы делаем может быть кому-то не нужно.

– Был ли какой-то страх у тех волонтеров, которые никогда ничем подобным не занимались? Как вы уговаривали и мотивировали людей, чтобы они пришли?

– У нас есть козырь в рукаве – профессиональный прораб, который всё покажет и расскажет. В общем-то, работа довольно простая, её было только много. И нет ничего сложного, чтобы снять краску с дерева. Есть определенная технология, чтобы не повредить волокна дерева. Первые полчаса, правда, тебе кажется, что ничего не понимаешь, а потом включаешься. А красить все могут, даже самые маленькие дети. Сложными работами занимались уже профессионалы, например, восстановлением наличников и работами на высоте.

О СПОНСОРАХ И ДЕНЬГАХ

– У фестиваля было три спонсора, они помогали и деньгами, и материалами?

– Денег живых никто не видел. Всё это было чисто материалами, продукцией, человекочасами, профпомощью строителей, закупкой материалов и расходников (стамесок, щеток). Они сами это делали, а не давали нам денег на это. И это было очень круто, потому что мы бы непрофессионалы наверняка бы не справились с этим.

– Не могу не спросить про деньги. Были же какие-то государственные вливания?

– Нет. Только спонсоры. Я не занимаюсь деньгами, я занимаюсь волонтерами и СМИ. Но, на сколько я знаю, никаких денег от бюджета не было. Всё только с помощью спонсоров, но и тут не деньгами, а продукцией и помощью.

Tikkurila дала нам полтонны краски просто потому, что мы её попросили. Просто сказали забрать из Москвы. Мы забрали.

О ДОМАХ И ХОЗЯЕВАХ

– Как отреагировали хозяева домов? Я знаю, что они были рады, что вы выбрали их дома.

– Да, это был один из критериев выбора. Мы взяли тех людей, которые изначально были нацелены на сотрудничество. Они уже обращались по вопросам этих домов и были очень открыты. Они хотели нам помогать, хотели, чтобы их дома выглядели опрятно, но у них не было средств и ресурсов на это. Мы решили помочь именно им, потому что они были готовы к этому.

– Дома не аварийные были, просто старые?

– Да. Один из домов – Волкова, 80/1 – там были вопросы по фундаменту. Но жители и рабочие всё устранили, а это непростая задача. В 78-м доме был аварийный пристрой. Жители сами скинулись и починили его. Они полностью его перебрали, а это недешево. Они снесли старый пристрой и построили новый. Такое уже капитальное строительство. На Ульянова хозяева очень следят за домом, мне кажется, что он там еще лет 200 простоит – такой добротный.

​

– Дома, которыми вы занимались, довольно старые. У каждого их них, я думаю, довольно большая и интересная история. Было ли что-то что обнаружилось по мере работ?

– Маленький такой случай. Когда стали снимать наличники на Ульянова-Ленина, там по бокам в нишах окон нашли какие-то плетеные круглые штуки из ниток, похожие на обереги. Они были довольно искусно сплетенные. Никто не знал, что это за вещи. Они симметрично по краям были. Хозяева сказали, что это, наверное, какие-то знаки, обереги. Возможно, так и было.

– Были ли те владельцы домов, чьи предки когда-то строили дом?

– Нет. Есть Печниковы, которые купили дом еще до революции, но и они уже были третьими владельцами. Нынешние хозяева двух других домов заехали уже достаточно недавно – меньше 50 лет назад.

О РЕАКЦИИ ОБЩЕСТВА, ЧИНОВНИКАХ И ТИМБИЛДИНГЕ

– Когда фестиваль только начался в Казани, было довольно много критики со стороны части общественности. Начиная от того, почему фестиваль так называется, заканчивая размышлениями о том, почему этим занимаются простые казанцы, а не власти. Критика осталась или сошла на нет?

– Под конец критики не стало вообще. Был в Фейсбуке один товарищ, который говорил, что всё, что мы делаем – буржуйство и вообще, что за агентство Госдепа вы тут развели, почему фестиваль называется не "Тимур и его команда". Его никто всерьез не принял, конечно же. Люди, которые говорили "зачем красить чужой дом", его и не красили, а те, кто считают дома своими – красили. Под конец, когда стали видны результаты, появилось очень много хороших откликов, а критики не стало. Это немного странно, когда никто не говорит, что что-то не так.

– Не было товарищей, которые пытались подмазаться к фестивалю и его успеху? Я имею в виду политиков, чиновников – выборы же скоро.

– Конечно же были. Мы всех отметали. Были бизнесмены, которые заявляли, что хотят прийти, потому что у них есть классные футболочки и они хотят провести тимбилдинг. Ребята, мы не площадка для тимбилдинга! Делайте его сами где-нибудь, но не у нас. Пытались какие-то целенаправленные волонтеры и какие-то отделения властные прийти. Приходили чиновники, но приходили они инкогнито, потому что делали это не для того, чтобы посветиться, а потому, что хотели помочь. Чиновники снимали свои пиджаки, надевали рабочую одежду, и их никто не узнавал. Они просто делали работу.

Однажды пришел к нам богатырь – совершенно большой мужчина – Илья. Он сделал то, что делает наша бригада строителей за несколько дней за два часа. Он быстро загрунтовал огромную стену, попрощался и ушел. Больше не появлялся. А потом я узнала, что он баллотируется в Госдуму.

– Новиков?

– Да, он. Это было просто так забавно. Он вообще ничего такого не говорил. Не было никакой агитации. Просто пришел, загрунтовал и всё.

– Взаимодействие с властями выходит закончилось на том, что чиновники приходили анонимно работать и с вами была Олеся Балтусова?

– Мы работали с властями в качестве согласований. Они нам обещали всё делать быстро, в приоритетном порядке. Они про нас писали. Всем общением с властями занималась Олеся.

– Какое взаимоотношение было с Самарой?

– Когда стало понятно, что мы всё это можем и будем делать, Андрей Кочетков (журналист, краевед, координатор Том Сойер Феста в Самаре) провел очень большую лекцию. Очень подробную и практичную. Три часа под запись. Ему можно было задать любой вопрос, и он всегда был готов помочь. Самара приезжала к нам, мы приезжали в Самару. Ребята из Музея чак-чака ездили к ним и читали лекцию в рамках школы урбанистики, которая там проходила.

Кончилось всё тем, что волонтеры познакомились все друг с другом. И теперь одни делают мероприятия по своей теме и другие приезжают к ним, потому что им интересно.

О ПОНАЕХАВШИХ И СКЕПТИКАХ

– Как вы решили этим заняться?

– Я маркетолог, учусь на архитектора. Я решила заняться фестивалем в том числе и под влиянием Кочеткова. Мы с ним давно знакомы и уже работали по привозу музыкантов, организации туров. Он жил в Самаре, а я в Тольятти. Так было удобно работать. И, наверное, это был самый приятный в работе человек, с которым мы приходилось сотрудничать. Мне захотелось что-то еще сделать вместе. А поскольку я в Казани, надо было что-то делать тут. Когда стало, что понятно, что фестиваль состоится и в это включается Олеся Балтусова, то я попросилась в команду заниматься волонтерской частью.

​

– Что именно для вас принес фестиваль?

– Расширение круга знакомых и появление новых людей, с которыми я вряд ли встретилась где-то еще.

– А вы не из Казани?

– Нет, я из Тольятти.

– Просто мне вспомнилось, что в начале лета, когда проект только запускался, в сети были немного снобские комментарии от некоторых волонтеров о том, что это проект для казанцев, для тех, кто любит и дорожит историей своего города. Сейчас такого нет?

– Я - понаеховшая, еще несколько людей из команды тоже не казанские. Среди волонтеров в основном были коренные казанцы, которые еще помнят то, как город выглядел до глобальных строек. Но вообще такое отношение кажется странным. Люди, которые переезжают, за очень редким исключением выбирают себе город самостоятельно. Они считают этот город более своим, чем тот, в котором они родились и выросли. Такое разделение совершенно неправомерно, зачем так делать? Горожанин – это человек, который живет и относится к окружающему не как потребитель, он дает взамен. Среди понаехавших таких людей тоже немало.

– От одной из зоозащитниц я как-то слышала мнение о том, что для россиян дом заканчивается за дверьми квартиры, отсюда и такое отношение к городам. Оказалось, что в Казани для сотни людей это не так. Предполагаете ли вы, что на фоне этого Том Сойер Фест может разрастись, как снежный ком, и привлечь в следующем году еще больше людей?

– Я думаю, что получится. В начале было много скептиков среди горожан и владельцев домов. Последние стали на нас сейчас сами выходить и предлагать свои дома для следующего фестиваля. Процесс пошел. Это будет хорошим кейсом для формирования маленького гражданского общества в трех домах. Они, кстати, стали общаться друг с другом, раньше не общались. Даже оказалось, что у них есть какие-то общие связи.

Я думаю, что у нас хорошо получилось. И те люди, которые думали раньше приходить или нет, обязательно придут в следующем году.